Воробьиный дом

Рядом с тем парнем, уже стоя, ехал смуглолицый тип с получёрной-полурыжей бородой (тоже в шапке, только в рваной) и общался с кем-то по телефону через видеозвонок. На своём насилующем слух Хэнгера языке он орал на полвагона и махал кому-то в экране рукой в протёртой самодельной перчатке без пальцев. Из его речи Клифф Хэнгер разобрал только “Алейкум салам!”, а также англоязычные ругательства. То ли их нет в его родном языке, то ли вот такая у индивида манера – орать посреди общественного транспорта, вставляя между делом матерные слова, чтобы, если кто вдруг не понял, убедились, что с ними едет свинья.

Некоторым индивидам просто не дано научиться пользоваться средствами связи, ворчливо подумал Хэнгер. Он уже не раз встречал такое поведение в Америке. От двадцать первого века уже почти ушла четвертинка, а некоторым просто невдомёк, как убавить громкость или воткнуть наушники…!

Как хорошо, что я уехал из Британии, подумал он, и могу напыщенно делать вид, будто это только в штатах котлеты из бургеров заменили людям мозги.

У Клиффа Хэнгера ещё в юном возрасте в мозгу засела где-то вычитанная мысль, что к другим надо относиться как к себе. Что другой человек – это просто другой вариант тебе. Это ты, родившийся у других родителей. Это ты, вдруг оказавшийся бездомным. Это ты не справившийся с Сатаной в лице алкоголя или наркотиков. И даже люди, что плюют на асфальт и кидают бычки мимо урны, это тоже ты.

“Это я убил двенадцать студентов “Прауд Спэрроу”, и теперь скрываюсь от себя же, идущего по следу”.

Получается, личностей как будто и вовсе нет. Как куб с бесконечным числом граней превращается в шар, так, может, и нет на свете людей, личностей, душ? Есть только один космический разум, одна бесконечная душа, как Wi-Fi, – ты либо подключен, либо нет?

И что в таком случае разговоры с другими людьми? – подумал Хэнгер. Это разговоры с самим собой. Это шизофрения.

Легко теоретизировать, думал детектив, провожая взглядом спины покинувшей трамвай толпы, что другим надо относиться так же, как ты хочешь, чтобы относились к тебе. Я-то себя ненавижу. А если все окружающие – это тоже я?

Так или иначе, решил он, подходя к дверям, если люди не будут убивать людей, я останусь без работы.

Трамвай подкатил к необходимой Хэнгеру остановке, и его внутренняя мизантропная тирада окончилась раньше времени, а сам он поскорее спрыгнул на асфальт – прочь из этой капсулы, где его насильно заперли с ними – с людьми!

Приложение на телефоне выстроило ему маршрут – следовало пройти пешком всего минут пятнадцать. Хэнгер накинул пальто и не спеша двинул вперёд.

Район Брамс состоит из узких улочек, нитями петляющих вокруг серых осыпающихся недовысоток, так что прогревающее остальной город солнце пропало где-то за всеми этими бетонными плитами. Голые дворы и улицы, без зелени, деревьев, скамеек и чего-либо походили на дешёвые декорации. Следи Хэнгер за поп-культурой, он мог бы сравнить это с пейзажами из паршивых подростково-девчачьих антиутопий – “Голодные игры”, “Дивергент”, “Бегущий в лабиринте” и прочее.

И что основателям города сделал немецкий композитор, что в честь него назвали столь “дивное” место?

Детектив натянул повыше оттопыренный ворот пальто и старался глядеть только под ноги, особо не светя перед прохожими мобильным телефоном. Не нравилась ему здешняя публика – сплошь бездомные, калеки, какие-то мутные типы, и в воздухе витают затхлость с перегаром. Он ещё раз задался вопросом: почему банкир с недурным окладом живёт в такой дыре?

Детектива самого слегка штормило после вчерашних нескольких глотков вина. Или это ему так казалось. Он усмехнулся – если у него похмелье, то это значит, что он внезапно стал чем-то схож с людьми вокруг. Это так редко бывает. Причём, он покинул свою квартиру, даже свой благополучный район, приехал в этот клоповник, и всё равно в чём-то оказался своим. Например, он мог подойти к какому-нибудь забулдыге и заявить: “Что, плохо после вчерашнего? Как я тебя понимаю”, и не соврал бы. Эта глупая мысль растянула его губы в улыбку.

На одной из серых стен он обратил внимание на огромное и яркое граффити. Фиолетовые буквы разных оттенков неизвестный художник выполнил как будто в стилистике мультсериала “Уличные акулы”.

“Кто такой Татуировщик?!”, – гласило послание стрит-арта. Что-то в мозгу детектива зацепила эта надпись на бетоне. Он как следует осмотрел его в задумчивости, даже потрогал пальцем, словно проверял, не только ли что нанесли краску из баллончика. Он сфотографировал граффити на смартфон и поскорее двинулся прочь.

Как подошёл к нужному дому, Хэнгер оглядел здание. Да – ничем не примечательное строение. Слева от него стоит такое же. И справа. Солнце находилось чуть ли не в зените, отчего над десятиэтажным зданием как будто появился нимб.

На самом верху кучка промышленных альпинистов проводила ремонтные работы. Хэнгер попытался особо не визуализировать, каково это – работать, да вообще находиться на такой высоте, но голова всё равно закружилась, так, что он отшатнулся.