Воробьиный дом

Хэнгер же как следует их разглядел у поместья. Властная и сильная японка Минору, женщина-самурай, оставившая свою фамилию, когда вышла замуж за китайца. И совсем раскисший после убийства сына Чанг, ревевший в плечо жены на глазах у толпы. Интересно номер раз: не получил ли он смачную пощёчину от жены, когда они вернулись домой и остались одни? Интересно номер два: кто из них действительно руководит IT-компанией, имеющей филиалы по всему штату?

– Дальше, – продолжал Веласкес. – Рита Кападия, пятнадцать лет. Её дед – индийский дипломат в посольстве…

– Да, я имел честь пообщаться с женой посла, – лейтенант поднял взгляд, взгляд усталый и недовольный, как будто Хэнгер случайно упомянул, что стал вчера виновником международного скандала. – Милая бабушка. Подвезла меня до дома на своём лимузине, – Хэнгер улыбнулся и моргнул пару раз.

Веласкес оставил эту историю без комментариев.

– Джози Пакстон, шестнадцать лет, – продолжил он. – Её отец – член городского совета.

Хэнгер видел, как Джеремайя Пакстон, высокий чернокожий мужчина, похожий на монолит из меди, с которого дожди и ветра содрали всю краску, стоял у окна в танцевальном зале, высоко подняв голову, чтобы слёзы не текли по лицу. Почти что заталкивал их обратно платком. Это видел только Хэнгер.

– Авангард Борисов, восемнадцать лет. Его отец – Ерофей Борисов…

– Теперь речь идёт о русской мафии… По слухам, конечно же.

– Всему не верь.

Мужчина с белыми волосами, что не снимает круглые солнцезащитные очки и в дождь. Толпа телохранителей. Пять агрессивных собак. Тут два варианта: либо он действительно стольким насолил, что покушение на его жизнь в любой момент реально допустимо. Либо он просто псих. Интересно, что происходило там, под стёклами очков, когда мимо пронесли труп его сына. Сына, что так похож на отца. Пустил ли Ерофей на волю хоть одну слезу? Так размышлял Хэнгер.

– Так, всё? – Веласкес медленно, щурясь, водил пальцем. – Одиннадцать. Итак, этим одиннадцати, значит, перерезали горло ножом. У всех – артерия, массивная кровопотеря, мгновенная смерть. Медики говорят, что все были убиты в одно время, чуть ли не в течение одной минуты. Вжик-вжик-вжик, – он изобразил автоматическое движение ножа. – А вот – Юджин Макдональд, семнадцать лет… Эй! Я ж его знал, – он щёлкнул пальцами по листку. – Он же в юношеской городской команде…! Был… – он задумался. – Дочери моей нравился… когда его по телеку показывали…

Рослый спортсмен, вспомнил Хэнгер и рассказ ребят с крыши и страничку убитого в Instagram. Его ждала головокружительная спортивная карьера. А с ней и всё причитающееся – деньги, машины, яхты, девушки. А теперь у него в гробу на шее будет повязан платок, чтобы скрыть, что голова теперь даже полоской кожи с телом не соединена.

– Отец его – глава нефтяной компании “Вест-Ойл”, – бубнил Веласкес.

Хэнгер вспомнил невысоко и коренастого нервного мужчину с сигарой и всего в коже. Он общался на повышенных тоннах с толпой рыжих, то есть с семейством Макнелли. Нефтяной магнат, сын – будущая спортивная звезда… Макнелли, Макдональды…

– Головой парня разбили окно, потом насадили горлом на стекло. Если б не позвоночник, голову бы оторвало. Пальцы порезаны до костей… Видимо, сопротивлялся.

Итого, что мы имеем, размышлял Клифф Хэнгер. Невообразимый коктейль! Нефтяной магнат и ирландская мафия. Беглый олигарх из России. Внучка индийского посла, которую готовили к дипломатической службе, дочь члена городского совета и дочь банкира. IT-компания, гостиничный бизнес, обувная фабрика. Страшно представить, чьи ещё дети могут учиться в этом заведении. Кто угодно, но не дети шахтёров. Мог ли кто-то из родителей убить детей тех, кто ему насолил? Тут пока не варианты, а чистая фантазия, решил Хэнгер. На этом он решил пока не разгонять мыслительный процесс понапрасну.

– А что нож? – спросил он у Веласкеса.

– А вот с ножом всё интересно, – голос полицейского ожил, подпитанный действительным интересом. – Из лаборатории пока ничего не сказали по отпечаткам, да и не скажут ничего, я думаю, – было бы слишком просто. Но! – он указал перстом вверх и его усы устремились туда же, точно как у барона Мюнхгаузена. – Директор Гримм сообщил, что это церемониальный нож из его личной коллекции старинного оружия.

– Убийца выкрал определённый нож? – уточнил Хэнгер. – А где директор хранит эту коллекцию?

– В основном, в подвале поместья. Так он сказал. В “Прауд Спэрроу” сейчас работает следственная группа во главе с Грейсоном – они заселились в пансион на некоторое время, пока не осмотрят всё здание и не опросят всех студентов и сотрудников, – им также поручили исследовать и подвал, и эту коллекцию. Так что на ближайшие дни пансион – неприступная крепость. Наши допросят каждого ученика, преподавателя и сотрудника – столько раз, сколько потребуется, – пока не получат полный график, где кто был и что делал в тот вечер. Так что тебе остаются родители жертв. И… – Веласкес пристально посмотрел на Хэнгера.

Даже человек со стороны прочитал бы в этом взгляде: “И обрати внимание на этого Гримма!”.