Воробьиный дом

And when you go don't return to me my love

Но ничего такого, естественно, не произошло – не тот режиссёр.

Медики погрузили тела в двенадцать машин скорой помощи. Хлопнули двери, и колонна автомобилей с красными крестами медленно поползла через чёрные ворота на вспышки фотокамер. Никто так и не закричал от смертельной тоски или ужаса, никто не заревел навзрыд. Кроме того китайца, что обмочил слезами уже всё плечо своей жене.

Шеф Бёрбанк собрал вокруг себя родных погибших детей. Каждый из них оказался на голову-две ниже главы полиции, отчего трагическая ситуация со стороны могла показаться комичной – настолько все по сравнению с огромным и мрачным Бобом Бёрбанком казались крошечными разодетыми умпа-лумпами.

Хэнгер огляделся, чтобы оценить перемены в обстановке. На мгновение ему показалось, будто на углу здания стоит девушка в белом с рыжими волосами до попы. Сердце бешено забилось, подступила тошнота и в глазах потемнело. Но он проморгался, и видение растворилось.

Со всей решительностью он направился внутрь. Никто из следователей не обратил на него внимания, только десятки глаз из окон следили, как он поднимается по высоким каменным ступеням через одну.

***

Будь частный детектив Клифф Хэнгер – младший любителем фильмов ужасов, войдя в мрачный особняк, являвшийся главным зданием частного учебного пансиона “Прауд Спэрроу”, он бы испытал дежавю. Именно в таких домах обычно и живут призраки. А под фундаментом обязательно должно оказаться проклятое кладбище жестоко убитых индейцев. Но Хэнгер не смотрит такие фильмы. Вообще никакие не смотрит.

Пред детективом явились просторный холл с мраморным полом в чёрно-белую клетку, множество колонн и массивная лестница на второй этаж. Как оказаться внутри огромного черепа, покрытого запёкшейся кровью. И лестница походила на иссохший язык, распластавшийся на нижней челюсти. Ступи на неё, и вся эта конструкция с треском сомкнётся, поглотив тебя.

Двери, перилла, поручни и ограждения – из красного дерева. Впереди над лестницей – массивный витраж из кроваво-красного стекла, изображавший воробьёв на ветках с гвоздями в клювиках. Видневшийся за ним внутренний двор как будто просвечивался сквозь красный занавес.

Всё это здание – в форме греческой буквы , делится оно на два крыла. Одно, сразу предположил Хэнгер, – общежитие для мальчиков, другое – для девочек. Помещения на первом этаже – учебные классы.

Офицер полиции без вопросов выдал ему бахилы, и только тут Хэнгер сообразил, что это не полицейские натаскали грязь с улицы. В действительности многочисленные чёрные следы от ботинок ранее были красными. Это следы засохшей крови.

– Когда их обнаружили, – пояснил полицейский, увидев, как Хэнгер изучает множественные вереницы следов на полу, – тут такая кутерьма началась…! Заходили в комнату, где это произошло, а потом носились по всему зданию, искали средства первой помощи, пытались найти место, где бы связь ловила…

Тут он посмотрел на кого-то за спиной Хэнгера и сказал погромче, чтоб услышали:

– А связь тут нигде не ловит!

Хэнгер обернулся. За его спиной удивлённый следак сначала посмотрел на офицера, потом ещё раз на свой сотовый, чертыхаясь убрал его в карман и заспешил вверх по лестнице.

– Ни связи, ни интернета, – продолжал как будто сам с собой офицер, выдавая новоприбывшим бахилы. Хэнгер, немного раздражаясь, ждал, когда тот уже закончит. – Они ничего не собирались с этим делать. Раньше, по крайней мере… Только учёба, учёба и ещё раз учёба. В результате местному смотрителю срочно пришлось ехать на машине с холма, чтобы сообщить о произошедешм. Хорошо хоть додумались запереть здание и оцепить периметр. По мере их возможностей, конечно… Как там называется их частная охранная компания? “ИванГард”? Нет, вроде что-то попроще…

Хэнгер пожал плечами, кивнул, наигранно улыбнулся, секунду поразмыслил, верно ли соблюден поведенческий этикет, и двинулся дальше.

То тут, то там эксперты фотографировали и снимали отпечатки следов обуви. Помещение пребывало в полумраке, так как в ход шли ультрафиолетовые лампы.

Детектив не спеша поднялся по ступеням, старался не наступать на кровавые следы. Проблемой это не оказалось, так как в момент переполоха на лестнице лежал ковёр. Сейчас его отправили на экспертизу.

Взойдя на последнюю ступень, Хэнгер обернулся и поглядел на холл поместья сверху вниз. Ему почти что наяву померещились носящиеся по школе студенты, визжащие от ужаса студентки, охранники, кричащие, чтобы все расходились по своим спальням. Вот же, по следам из крови, всё это видно. Заспанные учителя, из тех, что живут прямо в этом здании, или в одном из корпусов, продирают сонные глаза и спрашивают, что случилось. Какой-нибудь охранник дрожащим голосом не знает, как такое произнести вслух: “Сэр… сэр…! Там… там…!!”, – и слабой рукой указывает вверх по лестнице, где сейчас стоит Хэнгер.

И всё это в красном фильтре лунного света, пропущенного через стёкла витража.