Воробушек по имени Лиз (СИ)

Половину стульев уже заняли люди самые необычайные — старые и молодые, кто в сильно поношенном, кто в щегольском платье. Идя за деканом, Лиз тихо переговаривалась с Гарри, они не знал большинства тех, то пришел отдать дань уважения директору, но были среди них и знакомые, в том числе члены Ордена Феникса: Кингсли Бруствер, Грозный Глаз Грюм, Тонкс, чьи волосы чудесным образом превратились в ярко-розовые, Римус Люпин (он и она держались, кажется, за руки), мистер и миссис Уизли, Билл, которого осторожно поддерживала Флер, а сразу за ними Фред и Джордж в куртках из черной драконовой кожи. Здесь были и мадам Максим, занявшая сразу два с половиной стула, и Том, владелец «Дырявого котла», и соседка Гарри на Тисовой улице, сквиб Арабелла Фигг, и волосатый басист из волшебной группы «Ведуньи», и водитель автобуса «Ночной рыцарь» Эрни, и мадам Малкин, торгующая в Косом переулке мантиями. Присутствовали и замковые привидения, едва различимые в ярком солнечном свете, увидеть их можно было лишь, когда они шевелились, нереально мерцая в сверкающем воздухе.

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни уселись в конце одного из рядов, ближе к озеру. Лиз отошла к профессору Флитвику и стала обсуждать выступление, которое она готовила эти несколько дней с ребятами из хора. Оговорив с профессором все детали, Лиз повернулась, что пойти к ребятам ,которые заняли ей место с краю у прохода. Первым делом она увидела Корнелиуса Фаджа, которого она видела в Хогвартсе лишь издалека во время Турнира Трех Волшебников — лицо жалкое, в руках его обычный зеленый котелок; следом Лиз увидела Риту Скитер, а затем — Лиз не смогла удержаться от возгласа полного отвращения — на глаза ей попалась Долорес Амбридж с притворно горестным выражением на жабьей физиономии, с черным бархатным бантиком на кудряшках. Заметив кентавра Флоренца, застывшего, точно часовой, у кромки воды, она дернулась и поспешила занять место подальше от него.

Лиз добралась до своего места рядом с братом как раз в тот момент, когда свои места заняли преподаватели. Лиз посмотрела на Гарри, который смотрел в первый ряд. Проследив за его взглядом, она увидела Скримджера, который с мрачным и достойным видом сидел рядом с профессором Макгонагалл. Лиз перевела взгляд на брата и взяла его за руку в знак поддержки. Но тут заиграла музыка, странная, неземная, и Лиз огляделась по сторонам, пытаясь понять, откуда она доносится. Не только она — многие беспокойно вертели головами, отыскивая источник музыки.

— Вон там, — шепнул ей на ухо Гарри.

И тогда она увидела их: в нескольких дюймах под поверхностью чистой, зеленоватой, просвеченной солнцем воды хор водяного народа, который пел на странном, неведомом ей языке. Мертвенно-бледные лица певцов были подернуты рябью, вокруг плавали лиловые волосы. От музыки у Лиз волосы встали дыбом, однако неприятной она не была. Музыка ясно говорила об утрате и горе. Лиз понимала, что это пение и этот народ навсегда отпечатались у нее в памяти. Она слышала много языков, видела разных исполнителей, но такого прекрасного и в то же время печального ей не доводилось слышать.

Меж тем мимо промелькнуло что-то громадное и лохматое. Это по проходу между стульями медленно шествовал Хагрид. Лицо его блестело от слез, он безмолвно плакал, неся в руках, как сразу поняли все присутствующие, тело Дамблдора, завернутое в темно-фиолетовый с золотыми звездами бархат. От этого зрелища у Лиз пересохло горло и потемнело в глазах, казалось, на миг лишили летний день всякого тепла. Рон побелел, выглядел потрясенным. На колени Джинни и Гермионы падали слезы. Гарри же сжал губы как можно сильнее, чтобы не пустить боль утраты наружу. Лиз снова сжала его руку, брат лишь опустил голову.

Посмотрев вперед, Лиз увидела, как Хагрид осторожно опустил тело на стол. Потом отступил в проход и трубно высморкался, заслужив несколько возмущенных взглядов, одним из которых, заметила Лиз, наградила Хагрида Долорес Амбридж, за что Лиз захотелось послать в нее Остолбеней. Тем временем музыка смолкла, и он обратил взгляд к мраморному столу.

Маленький человечек с клочковатыми волосами и в простой черной мантии поднялся на ноги и встал перед телом Дамблдора. Что он говорит, ни Лиз, ни остальные расслышать не могли. Лишь отдельные слова долетали к ним поверх сотен голов. «Благородство духа»… «интеллектуальный вклад»… «величие души»… Почему-то Лиз хотелось слышать простые открытые слова, а не эту пафосную речь, в которой не было ни грамма расположения, печали и боли утраты.

Слева донесся тихий плеск, и Лиз увидела, что водяной народ повысовывался из озера, чтобы тоже послушать прощальное слово. Она вспомнила, как два года назад она была их пленницей во втором испытании чемпионов, среди которых был Седрик.