Воробушек по имени Лиз (СИ)

Она оглядела всех присутствующих и вдруг поняла: все изменилось, беззаботное детство, если его так можно назвать, ушло безвозвратно. И начало всему – смерть Седрика. Как же это было давно, вдруг подумала Лиз. Казалось, в эти два года уместилась еще одна целая жизнь. Лиз вспоминала пятый курс, полный печали и борьбы, закончившееся чуть было не собственной смертью. Ей вспомнились бабушка с дедушкой, которых она при жизни не знала, но которых полюбила всем сердцем за тот короткий миг, который они провели вместе в ее сознании. Она думала о шестом курсе, который для нее прошел безболезненно, но который принес ей больше разочарований, чем два предыдущих. Сейчас Лиз посмотрела на гробницу. В ней найдет свое пристанище, последний приют человек, который был символом борьбы добра со злом. Теперь, переведя взгляд на брата, она поняла, что этим символом отныне будет Гарри. Именно ему предстоит быть движущей силой, человеком, за которым пойдут волшебники, именем, которое будет вселять надежду в тех, кто ее утратил. В самые темные времена ее брату предстоит стать светочем добра, проводником веры на новое лучшее будущее без войны и кровопролития. И тогда, осознав все это, Лиз стало неимоверно жаль Гарри. Готов ли он к такой ответственности? Способен ли он по-настоящему противостоять Волан-де-Морту? Хватит ли у него смелости, моральных сил и стойкости, чтобы дать отпор, на который все так надеются? Только сейчас Лиз осознала, какое напряжение, должно быть, испытывает Гарри. Лиз перевела взгляд на брата и удивилась: из глаз Гарри текли слезы. Он отвернулся от Лиз, от всех, и смотрел поверх озера на Лес. Проследив за взглядом брата, она заметил вдруг какое-то движение среди деревьев. Кентавры… Они тоже пришли проститься с Дамблдором. Из-под деревьев кентавры не вышли, но было видно, как они тихо стоят, опустив луки и глядя на волшебников.

Человечек в черном наконец-то умолк и вернулся на свой стул. Гарри ожидал, что кто-то еще встанет у тела, кто-то еще, быть может, министр произнесет речь, но нет, никто не двинулся с места.

В этот момент кто-то схватил Лиз за руку. Дернувшись от неожиданности, она всполошила рядом сидевших друзей. Обернувшись, Лиз узнала девочку, мулатку по имени Амели, когтевранку с пятого курса.

- Нам пора, - произнесла она.

Лиз тут же встряхнулась, встала со своего места и сняла парадную мантию. Под ним оказалось черное кружевное платье по колено. Бросив взгляд на друзей, она пошла за девушкой по проходу к мраморному столу, на котором лежало тело Дамблдора.

Их было пятеро: Лиз, Амели, темноволосая девушка из Пуффендуя и двое когтевранцев. Они вышли на сцену и встали в шахматном порядке, где Лиз с пуффендуйкой стояли спереди, а позади них в центре Амели, парни обрамляли их коллектив.

И вот будто бы из ничего заиграла мелодия. Небольшой проигрыш, призванный привлечь внимание гостей. Они начали все вместе, как один голос, где все равны и нет солирующих. Единый организм, разливающийся на пять голосов…

Пятьсот двадцать пять тысяч

Шестьсот минут,

Пятьсот двадцать пять тысяч

Таких дорогих моментов,

Пятьсот двадцать пять тысяч

Шестьсот минут,

Как еще можно измерить год?

В рассветах, в закатах, в полуночах,

В чашках кофе

В дюймах, в милях, в смехе, в борьбе,

В пятисот двадцати пяти тысячах

Шестистах минутах,

В чем вы измеряете год жизни?

А как же любовь?

Как же любовь?

Что насчёт любви?

Измеряйте год в любви,

Сезоны любви

Пятьсот двадцать пять тысяч

Шестьсот минут,

Пятьсот двадцать пять тысяч

Запланированных путешествий,

Пятьсот двадцать пять тысяч

Шестьсот минут,

В чём вы измеряете жизнь женщины или мужчины?

В правде, которую она узнала

Или во временах, когда он плакал?

В мостах, которые она сожгла

Или в том, как он умер?

Это время кричать,

Хотя эта история никогда не закончится.

Давайте праздновать

И запомним этот год из жизни друзей

Помните любовь,

Делитесь ею, дарите ее,

Измеряйте вашу жизнь любовью!

Сезоны любви…

Лиз смотрела на всех гостей, переводила взгляд с одно лица на другое: кто-то украдкой вытирал слезы, кто-то откровенно, никого не стесняясь, рыдал, а были и те, кто равнодушно ждали завершения церемонии. Но одно Лиз знала точно: если бы здесь был Дамблдор, он бы улыбался. Именно такой посыл он хотел донести всю свою жизнь, он бы одобрил выбор песни. Лиз в этом не сомневалась.

В самом конце песни, когда голоса замолкли, Лиз посмотрела на профессора Макгонагалл. В мимолетной тишине, они обменялись взглядами, в которых читались благодарность и сочувствие.

Затем вдруг вскрикнуло сразу несколько голосов. Яркое белое пламя полыхнуло за спиной Лиз и остальных ребят, охватив тело Дамблдора и стол, на котором оно лежало. Языки пламени вздымались все выше и выше, заслоняя собой тело, но в следующую секунду огонь погас. Там, где он только что бился, стояла белая мраморная гробница, укрывшая в себе и тело Дамблдора, и стол, на котором оно покоилось.