Воробышек (СИ)

От слов, брошенных будничным равнодушным тоном, меня пробрал озноб. Несмотря на удушающую жару, кожа покрылась ледяными мурашками.

- А за что?

- Я точно не помню, маленькая еще была. Мать Егора, кажется, в скорой работала. Возвращалась домой с ночной смены. Как что случилось – не знаю, но нашли ее в лесочке, изрезанную вдоль и поперек.

- Ее изнасиловали?

- Насколько я знаю, нет. Просто зарезали. Убийцу так и не нашли. Ходили слухи, что кто-то мстил ее мужу. Отец Егора военный был. Пограничник. Того зарезал беглый преступник ночью, когда хотел бежать за бугор.

- А другие родственники у Егора есть?

- Если и есть, ему о них ничего не известно. Мать Егора – Ирина Молотова – местная, росла всю жизнь без отца. Бабка по материнской линии давно померла, а других детей у нее не было. Игорь Королев – отец Егора, попал сюда вроде как по распределению. Сам он был, кажется, откуда-то с севера. Но с родителями своими не общался. После того, как Игоря убили, Егор сразу попал в приют. Родственники отца так и не объявились.

- А как же братья, сестры?

- У Егора была старшая сестра, но она пропала в тот же год. Тогда много девушек исчезало бесследно, в том числе и в Заречном – лихие времена. А потом выяснилось, что их убивал один наш местный дурачок. С виду безобидный, тоже детдомовец, жил в одной пустой хате на свою инвалидную пенсию, на кладбище подрабатывал. Ну, знаешь, где могилку уберет, где оградку починит, где яму выкопает. А потом его на этом же кладбище и поймали, кстати, когда он труп одной девочки закапывал. В общем, остался Егор сиротой, а спустя некоторое время его усыновил Вениамин Аркадиевич.

- Ужас какой. Я думала, у вас тут тихий поселок…

- Это давно было. И вообще-то те годы не любят вспоминать, так что, если что, я тебе ничего не говорила, - улыбнулась Виолетта и, как ни в чем не бывало, вспорхнула яркой бабочкой с места и полетела к манящим разноцветным коктейлям.

История Егора буквально выбила мое дыхание. Легкие никак не желали наполняться кислородом, доводя тело до полуобморочного состояния.

Столько потерь на одного маленького мальчика. Бывает ли судьба настолько жестока, чтобы все смерти родственников Егора произошли лишь по ее воле? Или здесь не обошлось без руки человека?

Как бы там ни было, я в очередной раз по-новому взглянула на Гуся. За все время моего здесь пребывания, я ни разу не усомнилась в том, что он родной отец Егора. Таможенник любит его, это видно, чувствуется во всем – во взгляде, в тревоге, в голосе…

«Он дал мне все» - вспоминаются слова Егора.

Похоже, что действительно дал…

Вечер  набирал обороты, солнце уже начало опускаться, и жара отступила. Началось воистину праздничное застолье, к которому присоединился и Егор, с вполне нормальным настроением.

Макс бренчал на гитаре, Соня ему подмурлыкивала, Виолетта под косыми взглядами поджавшей губы в молчаливом протесте Семеновны жалась к плечу ее любимого мальчика. А тот в свою очередь время от времени задумчиво всматривался в отца. Вениамин же травил байки из жизни таможенной службы, скопившиеся в его арсенале за много лет работы в данной сфере.

Я же не могла перестать думать о том, что узнала. Смотрела на красивого, высокого голубоглазого парня, живущего в роскошном доме, учащегося в престижном вузе, окруженного любовью и заботой, и пыталась представить маленького мальчика, потерявшего одного за другим всех родных и близких.

Сердце щемило от боли.

Я, конечно, знакома с сиротским миром и его жестокими законами, но по сравнению с Егором, мне было проще. Во-первых, я абсолютно не помнила своих родителей. Как ни пыталась. Очень смутными были воспоминания о моем первом детском доме и о том, как я вообще туда попала. Все они были разрозненными, не подходящими друг другу, не складывающимися воедино, словно осколки разбитой хрустальной вазы.

На самом деле, я даже сама до конца не понимала, что в моей голове было правдой, что вымыслом, а что попросту приснилось. Осознанные воспоминания мои начинаются с поступления в кадетский корпус для девочек. Все, что было до этого – покрыто густой пеленой.

- А вы уже назначили дату свадьбы, Вениамин Аркадиевич? – оглушил меня вдруг вопрос улыбающейся Виолетты, примостившей затылок на плече Королева.

Тот, к слову, даже жевать перестал, вопросительно подняв свои идеальные красивые брови, глядя на Гуся.

А вот начальник таможни не растерялся совершенно. Его широкая ладонь с холодными пальцами мерзким ужом скользнула на мою талию и по-хозяйски притянула к жесткому мужскому телу.

- Конечно, - спокойно ответил Гусь, - Нам нравится конец августа – начало сентября, да, милая?

МИЛАЯ!

- Как тебе будет угодно, Вениамин. Ты же знаешь, брак для меня – пережиток прошлого, в наше время штамп в паспорте лишь условность.

- Вот как? – изумилась Котлета, - Вынуждена не согласиться, Женева. Брак для девушки – это статус, гарантии, уверенность. По-моему предложение руки и сердца как нельзя лучше показывает серьезность отношений с мужчиной, его любовь и доверие. Брак – это семья, это дети, в конце концов. Вы же собираетесь нарожать кучу маленьких Гусят?