Ворохом старых фотографий (СИ)

Таня удивленно наблюдала за разворачивающимся действием: фигурки замельтешили, но не собирались кидаться за мечами, которых здесь и вовсе не оказалось. Вместо этого часть игроков выстроила драконов в ровную линию, которая пыталась разрушаться, а оставшиеся, зависнув за драконами на безопасном расстоянии, делали непонятные пассы руками, вот-вот грозя свалиться на песочек. С их колец порой отрывались красные и зеленые искорки и, то ли они были высоко, то ли это было действительно так, те получались слишком маленькими. Гроттер несколько минут наблюдала за странной тренировкой и догадалась посчитать количество игроков: удивительно, но по полю летало пятнадцать человек.

— В драконболе изменили правила? — поинтересовалась Таня. — И где Соловей?

Ягун с трудом оторвался от созерцания неба.

— Соловей отошел, я же теперь его первый помощник, — пояснил он. — И при чем тут, мамочка моя бабуся, драконбол?

Таня на это только приоткрыла рот.

— А это… что… не тренировка?

— Танька, мамочка моя бабуся, ты не знаешь?

Гроттер поставила тяжелый контрабас, который до сих пор таскала с собой, на землю. Она не понимала уже ровным счетом ничего.

— Чего я не знаю?

— Но как… Сарданапал ведь сказал… Мамочка моя бабуся, он за тобой полетел… Я думал, он все рассказал, — не слышал подругу Ягун.

Тане все это надоело. Тишина Тибидохса, его мрачная атмосфера, дерганный академик, и вот теперь — странные тренировки.

— Что случилось? — раздраженно поинтересовалась она.

Ягун выглядел растерянным и больше походил на мальчишку, у которого отобрали конфету. Он не ожидал подобной подставы от директора.

— Мамочка моя бабуся… Чума воскресла. Она объявила нам войну.

Прошлое нужно помнить, но им нельзя жить.

Неизвестный автор

…Таня горько усмехнулась, а после и вовсе захохотала, утирая выступившие слезы мантией, грозившей улететь далеко и от нее самой, и от острова под этими сильными и отчаянными порывами ветра. Наверное, это была истерика — сильно припозднившаяся, ибо война кончилась год назад, и время, согласно все пословицам, должно было вылечить и заживить раны. Оно и правда заживило, но только качалось это ран телесных, а душа продолжала болеть до сих пор, раз за разом вспоминая произошедшее. Кошмары до сих пор преследовали малютку Гроттер, и она не знала, куда от них деться.

Зачем она сюда прилетела? Чтобы вновь почувствовать всю боль, чтобы сердце вновь разрывалось, раскалывалось на кусочки, ощущая всю глубину своей потери? Она уже давно не спала по ночам, словно этот сумрак мог принести ей только плохое, всегда зажигала свет, а дремала лишь днем, закрыв глаза на несколько часов. Здесь, в Тибидохсе, было еще хуже. Тогда зачем, зачем она прилетела?

Гроттер не могла ответить на этот вопрос. Наверное, все же для того, чтобы помнить случившееся. Рубцы никогда не заживут, да и не нужно это — нужно помнить о друзьях, о событиях годовой давности, нужно, чтобы все остальные помнили.

Воспоминания вновь закружились вокруг нее…

…Вдоль стен в кадках из красного дерева,

украшенных мелкими бриллиантиками, росли

диковинные пальмы. В прозрачных стеклянных

колоннах плавали яркие тропические рыбы. Возле

стола Сарданапала, представлявшего сильно

уменьшенную копию футбольного поля, стояла

клетка, полная волшебных книг…

Дмитрий Емец «Таня Гроттер и магический контрабас»

Кабинет Сарданапал не изменился. Все так же бушевали в клетках книги по черной магии, стремясь вырваться наружу. Они возмущенно шелестели страницами и скалили свои зубы, но хозяин кабинета настолько привык к этому звуку, что не обращал на них никакого внимания. Таня огляделась, замечая, что эта комната единственная осталась самой собой, словно ничего не было: никаких бед — ни возрождения Чумы, ни приближающейся войны. Девушка опустилась в одно из кресел, наблюдая за пожизненно-посмертным директором Тибидохса и ожидая, что тот скажет.

— Танюша, — наконец вздохнул академик. — Если бы ты знала, как тяжело мне это говорить.

— Если вы о Чуме, — прервала его Гроттер, — то я уже все знаю. Ягун рассказал.

— Все?

Таня пожала плечами.

— Я не знаю, что вы подразумеваете под этими словами. Я знаю, что Чума возродилась — правда, не представляю, как она сделала, знаю, что она собрала вокруг себя нежить, что она вновь двинулась на Тибидохс. Знаю про войну. Знаю про эти тренировки с драконами, которые вы называете необходимыми. Но я не знаю, вся ли это информация. Может, есть что-то еще?

Таня закончила свою речь и внимательно посмотрела на Академика, но ни один мускул на лице Серданапала не дрогнул. Он оставался спокоен и сосредоточен, но нельзя было сказать, был ли Черноморов взволнован. Явно не такой реакции ожидала от него Гроттер, учитывая, что речь идет о войне.

— Я даже рад, что мне не придется рассказывать тебе все это, — счастливо выдохнул мужчина. — Я хотел бы поговорить с тобой о другом. У меня есть небольшая просьба, Танюша. Именно просьба. Я пойму, если ты согласишься, и не пойму одновременно. Я хочу поговорить с тобою о Глебе Бейбарсове. Что ты о нем знаешь?