Ворон

– Ну извините, – фыркнула Мартинити.

– Передо мной, девочка, извиняться не стоит. Лучше научись проще относиться к превратностям бытия.

– Светлые боги свидетели, я тоже о многом жалею, – с чувством произнесла Дакаста.

– Все беды от мужиков, – почти искренне рассмеялась ведьма. Для шуток момент был неподходящий, все это понимали.

– А что, так и есть! – неожиданно поддержала Мартинити. Она достала руку из кармана и начала загибать пальцы: – Первый, кто подставил меня, был мой отец. После – несостоявшийся жених, из-за него я оказалась в ШтУЧКИ. Дальше – многоуважаемый декан и глубокоуважаемый ректор, – еще два пальца согнулись. – И напоследок этот безумный демон – он тоже мужчина.

Адептка Дакаста сжала руку в кулак и демонстративно им потрясла, будто угрожая своим обидчикам.

Хвостатый вздохнул и украдкой бросил взгляд на безмолвного свидетеля их собрания. Проглот заметно вырос, даже не так, он – врос. Врос прямо в книгу, оплетая их с ведьмой со всех сторон. Бес в очередной раз поймал себя на мысли, что свободного места все меньше. Стены в прямом смысле наступали. Шэдар утверждала, что это сжимается их иллюзорный мир, а пень его хоть как-то удерживает. Бес ей не верил, но видел, как его королева закусывала губу и с опаской оглядывалась. Шорох боялась не меньше его, просто не хотела признаваться.

Надо отдать должное Проглоту, он помог не только в этом. Используя его силу, узники смогли связаться с Иль Су и Алой. Тьма щедро одарила свое дитя, дури в нем было не занимать. Ее-то и выпустили на свободу в виде двух птиц. Правда, и тут вышло по-особенному. Не белая птаха понесла весть, а черный ворон. Хотя каким же еще цветом быть вестнику, если силу ему дала прародительница Тьма?

Такара ответила быстро, наверняка отиралась где-то поблизости, так и так собираясь навестить катакомбы. Бес видел, как неохотно Шэдар шла на сделку с врагом, наступая на горло собственным принципам. Но выжить она хотела больше, чем сохранить гордость.

– Мы здесь как на ладони! – снова подала голос Дакаста.

Она похлопала себя по плечам, чтобы согреться. В вороте ее пальто показался шар на цепочке. Шэдар скривилась, но промолчала. Артефакт назывался «Глаза мрака» и входил в реестр запрещенных.

Обычная на вид цепочка из серебра, на концах которой располагалось по небольшому шару, покрытому эмалью. «Наблюдать» и «Защищать» – именно такие слова украшали их. Благо Мартинити не догадывалась, что в герметичных сосудах были запаяны человеческие глазные яблоки. Ни бес, ни ведьма не спешили просвещать ее в этом вопросе. Самое забавное заключалось в том, что занятную вещицу адептке вручил Лепорт.

При мыслях о светловолосом маге у беса заныло второе копыто. Лепорт ему не нравился, впрочем, ему не нравились все самцы, которые ухлестывали за женщинами. Рогатый считал, что бабское племя должно принадлежать ему одному, и точка. А бес теперь потерял одно из своих обольстительных преимуществ. Вот кому он нужен с огрызком хвоста?

– Что ты все стрекочешь? Нам прятаться и не нужно. Надо дать возможность рыцарю спасти свою принцессу. И ничего, что он сам отправил ее в пасть к дракону. – Каждое слово Шэдар сочилось ядом. – Главное, не отступать от сказочного сюжета. Сказано: должна быть похищена, значит – должна!

Мартинити на мгновение опешила, но потом, храбрясь, возразила:

– Меня хоть спасут, а что насчет твоего героя?

Бес прижал уши и с опаской взглянул на свою королеву. Шэдар и так была не в духе, ведьму раздражало абсолютно все, включая слежку, а девчонка словно нарочно ее провоцировала. К счастью, их потревожили, и Шэдар не пришлось отвечать.

Пусть никого видно не было, но хруст снега слышался отчетливо.

– Кто-то идет, – пробормотала Мартинити.

Глава 20

Рантар

– Как мне это нравится! – весело произнесла Болинджер и поменяла положение ног, теперь сверху лежала правая.

Черная кожа выгодно подчеркивала изгибы ее тела. Рантар каждый раз удивлялся тому, как эта женщина одевалась на боевые операции. Нет, материал, безусловно, практичен, да и полное облегание позволяет проскользнуть там, где балахон зацепится, но эффект все равно выходил будоражащим мужские умы. Пыл охлаждала аура, что исходила от Болинджер, – ее собственная и артефактов, которые щедро украшали пояс. Россыпь засушенных голов размером с абрикос, их чередовали фаланги пальцев, покрытые золотом. Одна такая вызывающе покачивалась на ухе Ирель, напоминая всем, что перед ними некромант. Филактерии разрешалось создавать только им, причем в ограниченном количестве.

Вот и получалось, что лучше было смотреть на стройные ножки, чем на порождения темной магии, которые так и хотелось уничтожить. Асти с трудом отвел взгляд от колен некромантки, он считал себя почти женатым человеком, не говоря уж о том, что его невеста шагала сейчас навстречу смерти. Тут же взор декана боевиков уперся в одну из голов, которая нагло ему подмигнула. Асти скривился, и соседка первой передразнила его реакцию, а третья показала серый сморщенный язык.