Ворон

— Ведь эта темень — как раз то, что нужно пауку…

И тут Туор приметил, что со стороны леса надвигается на них стена тумана. Туман этот был непроглядно темный, словно скомканная паутина — передняя же его часть вырывалась угловатыми выступами похожими на паучьи лапы…

— Пойдем скорее. — прошептал и Туор поспешил к крыльцу, однако, дойти до него не успел.

Налетел туман. Казалось, что он и впрямь сплетен из мельчайших паутинок, и при каждом шаге приходилось эти паутинки разрывать. В этой темени он поднес руку к глазам и ничего не увидел. Куда теперь идти?

На плечи свалилась тяжесть. Он обо что-то споткнулся — задрожали ослабшие руки, властные голос зашипел в голове: «Шшди! Шшшш…!» — шипение стало совсем близким.

Он повалился, уткнулся во что-то головою…

И тут, словно молния, полыхнул лай Тана. Спереди хлынул свет — Туор рванулся туда — понял, что упал на лестницу перед дверью. Вот ухватился за ступеньку — еще один рывок. Яростное шипенье разорвалось совсем близко: «ШШШ!!!».

И тут Туора подхватили — одним рывком внесли в горницу. Выдыхая ледяной туман, он закашлялся, перевернулся на спину. Как живая вода, ворвался в него домашний теплый воздух. Он вскочил на ноги, намериваясь захлопнуть дверь, но ее уже закрыл Тан; и, даже, задвижку поставил.

В дверь раздался удар. Дом содрогнулся. С полки упал и разбился глиняный горшок. Туор понял, что выронил нож во мраке — тогда схватил захват, которым вытаскивали из печи котелки, направил его к двери, понимая, что следующего удара она не выдержит.

Однако, второго удара не последовало. Паук почувствовал, что горница заполнена ненавистным для него светом и шипенье отхлынуло…

Туор, вспомнив, что в горнице, где лежала Марвен, было приоткрыто окошко, бросился туда. А там Феора, пытались закрыть окно, и лепетала:

— Окошко не закрывается! Что за волшебство, будто держит его кто!

— Отойди! — крикнул Туор, и, не выпуская из рук захвата, бросился к окну.

Мрак был непроглядный: а свет, так ясно разлитый в комнате, там — как в стену упирался, и растекался по ней, не в силах пробиться хоть немного. В этот же мрак были погружены и ставни.

Туор, действуя по какому-то наитию, не потянулся сразу к этим ставням, но, с разбегу и со всех сил, ударил ухватом во тьму. Удар достиг цели — оказывается, паук уже пробрался под окно, и, под завесой колдовского тумана, только и ждал, когда Туор высунет руку. Ухват двумя заостренными своими концами уткнулся во что-то мягкое — Туор и не знал, как повезло ему — ведь он попал в единственное уязвимое место паука — в глаз. От разразившегося пронзительного воя заложило в ушах.

Ухват был выдран из рук Туора. Из тьмы раздался оглушительный вой, от нового удара содрогнулся дом.

Громко застонала Марвен. Еще один удар — Феора заголосила. И вновь выло, и вновь ударяло — в горнице сыпалась посуда, треснула балка.

Вновь вскрикнула Марвен, и вместе с очередным воем чудища, тонкой и яркой нитью прорезался вопль младенца…

* * *

Вот уже целый час, как Эллиор, а за ним — Хэм бежали на север. Эльф бежал также легко, как и с самого начала, а вот хоббит запыхался — не привык он к столь длительному бегу. Наконец, он совсем истомился, встал, тяжело дыша, обнимая ствол сосны:

— Подожди… уф-ф… нельзя же так…

Эллиор закрыл легкой ладонью ему рот, зашептал:

— Тихо — они рядом.

— Ымм… ымм… — замычал Хэм.

— Только тише говори. — прошептал Эллион и отпустил ладонь.

Хэм отдышался, и восторженно выдохнул:

— А какой у вас эльфов голос — даже, когда шепчете — кажется, что это какая-то песня — вот вы прошептала: «Тихо — они рядом», а я дальше жду, следующего куплета.

Эллиор приложил палец к его губам:

— Тихо. Вот потом, будет у нас время, тогда и поговорим. А сейчас — оставайся здесь, а я — пойду добывать орка.

— Я с вами. Или что — думаете, я за тем бежал, чтобы теперь поворачивать? Нет — я обязательно должен увидеть их…

Эльф вновь приложил палец к его губам, затем — повернулся, чтобы идти от дороги, в чащу, где темнели ели да сосны, да замер, прислушиваясь. Насторожился и Хэм. Теперь и он услышал, что из-за деревьев доносится заунывный, распевающий что-то хор; да еще голоса — отдельных слов было не различить — это была какая трескотня — отрывистая, злобная, многоголосая. А откуда-то издалека, надвинулся продолжительный раскат грома. И тут заметил хоббит, какой душный, недвижимый воздух — молвил:

— Собирается большая гроза.

— Я знал об этом еще с утра. — ответил Эллиор. — Но, если ты и дальше будешь так болтать, сварят и тебя, и меня в котле.

Чтобы, ненароком не сорвалось какое-нибудь слово, Хэм прикусил нижнюю губу и направился вслед за эльфом — шажки хоббита были такими же легкими, как и шаги Эллиора.

Шли они по темной древней хвое, перешагивали через змеящиеся корни; пригибались под низкими ветвями. Этот темный лес и раньше-то не баловали своим пеньем птицы — теперь и птицы, почуяв приближенье вражьего войска, они улетели. Хотя — кто-то, может и остался, но предпочитал не подавать голоса до лучших времен. Лес безмолвствовал.