Ворон Белоречья

Я вошёл в салон и стал смотреть в окно. Мне очень хотелось увидеть снова лес Белоречья, но я видел только корпуса вагоноремонтных мастерских. И когда поезд остановился на платформе Депо, я видел не лес, а обычные московские девятиэтажки. Мир Белоречья снова закрылся от меня. Но пребывание в том Мире, изменило меня навсегда. Поезд закрыл двери и тронулся в сторону Люблино. Я смотрел в окна и думал о том, что этот мир больше никогда не будет иметь надо мною той власти, которую он имел до того момента, как моя нога ступила на Благословенную Землю. Потому что теперь я понял — моя душа не имеет ничего общего с душами тех, кто ещё пока пытается меня обмануть, а может быть даже и обманет. Ведь если мне даже и приходится иметь с ними дело, то лишь временно. Придёт время — и они уйдут навсегда, в свой мир, куда я не пойду. Не пойду, потому что моего там ничего нет, и делать мне там — нечего. А в тот мир куда я пойду, в СВОЙ мир — никогда не пойдут они. Пойду в свой мир, в мир, где меня ждут, будут ждать сколь угодно долго, и встретят с Радостью. А Радость, которую испытаю я — мало с чем можно сравнить, и эта Радость — обетованна мне. И даже лишь память об этой, предстоящей Радости, греет моё сердце, и не даст мне замёрзнуть даже в самую холодную из зим. И эту Радость у меня не отнимет никто. И пусть я ещё не захватил этот несчастный мир, чтобы освободить его от тирании Лжецов, но принадлежать этому погибающему миру — я перестал. Перестал навсегда. Перестал, потому что с этих пор, я стал человеком другого мира. Я стал Человеком Белоречья.

Эпилог.

Рассказ мой окончен, но не сказать ещё хотя бы пару слов (например о том, как сложилась моя жизнь дальше) — было бы категорически неправильно. Во-первых, я перестал хвататься за разные сомнительные объекты, и такие досадные факты, как кидалово и увязалово без доплаты — ушли из моей жизни, и больше не появлялись в ней. С тех пор, я всегда с достоинством отказывался от любого объекта, который по тем, или иным причинам не устраивал меня. А когда у меня кончались деньги, мои заказчики по монтажу водосточных труб в Белоречье немедленно присылали мне посылку, где всегда была превосходная белореченская тушёнка, их же сыр, и их же малиновое варенье. Денег у них по-прежнему нет, но и Слава Богу, потому что ТАКИЕ тушёнку и сыр, я не купил бы ни за какие деньги. Не говоря уже о том, что каждая частичка Белоречья для меня бесценна. Валера писал, что трубы мои стоят, и что с учётом частоты посылок мне провианта, последнего, скорее всего, хватит мне до конца дней, а может, и ещё останется. В крайнем случае, едой они меня готовы снабжать и сверх нормы, ну а в крайнем случае, найдут мне доп. работы (да и по водосточке работы хватает). Для меня такой крайний случай был бы бесценным подарком, ведь это повод ещё раз побывать ТАМ!

Однажды, гуляя по Коломенскому, я встретил патрулирующего берег старого маленького дедушку с винтовкой за плечом. Я справился о здоровье Михаила Потапыча, на что дедок предложил мне справиться у него самого. Я посмотрел на тот берег, и на какой-то момент, увидел там пастбища Белоречья и Михаила Потапыча, охранявшего берег. Я хотел крикнуть что-то вроде «привет и салют бессменному стражу Белоречья, Михаилу Потапычу», но вместо этого у меня получилось какое-то покаркиванье. Потапыч что-то проревел мне в ответ, и на каком-то, трансментальном уровне, я его понял, но перевести не могу. Когда дед убрал свою руку с моего плеча, я снова увидел Курьяновскую станцию аэрации.

Ещё одна интересная встреча ждала меня в Курьянове. Когда я сидел на Курьяновском бульваре с баклажкой пива в руке, я увидел, что напротив меня сидит старик, которого, как мне показалось, я где-то видел. И да, действительно, этого солдата я видел на фотографии в коллекции Валеры. Мы разговорились с этим старым орлом, и он рассказал мне, что живёт здесь, в Курьянове, но и в Белоречье иногда ходит погостить, да и раньше бывало ходил на танцы и получал там люлей, пока не женился. Ну как получал, сам конечно, тоже клевал, да всех псов переклюёшь, разве? Ещё он рассказал, что совсем недавно был в гостях у Валеры и они там вспоминали обо мне, а врач-орнитолог справлялся о моём здоровье. При этом, старый орёл пихнул меня крылом в бок и подмигнул. Но когда я просил передать коту, что рецидивов не наблюдается, орёл немного приуныл.

А этой весной, мой знакомый уличный музыкант из Нагатинского Затона, случайно забрёл в Белоречье, играл там на улице, и гостил у Валеры. И один местный музыкант, специально для меня, передал ему свой авторский комбик*2. Так я вышел на стрит*3 со своей блокфлейтой, и существенно поправил свои дела. А когда тоска начинает давить меня, я вспоминаю о своих друзьях из Белоречья, а они это слышат, и тоже, вспоминают обо мне. Может быть, кому-то это покажется странным, но в такие моменты — я счастлив.