Ворон Белоречья

А вот, цветная фотка — в большом зале, вдоль стен стоят пионеры в галстуках, в центре зала — Горбачёв…. Если не присматриваться, то и не заметишь, что у некоторых пионеров из брюк торчат хвосты. Вот как оно…. Значит, знают у нас, «наверху», про это место. Знают — и навещают, иногда. Или, навещаЛИ? Что-то, никого из постсоветских «вождей», тут не видно. Видимо, с некоторых пор, эти люди стали «не нужны». Сначала стали не нужны, а потом, про них забыли. Или, всё-таки помнят? Помнят, но предпочитают обходить это место стороной?

А вот, старая фотка, выцветшая. И надпись, «Курьяново — 1947». На заднем плане — стройка. Повернувшись спиной к строю людей, одетых в истрёпанные шинели без знаков отличий, на объектив позирует командир в фуражке с кокардой-гербом СССР. Сначала мне бросились в глаза растопыренные бакенбарды у командира, а потом я начал замечать и другие детали, совершенно не свойственные тому миру, в котором я вырос. Фуражка была чуть сдвинута набекрень, и из-под неё предательски топорщилось коротенькое остренькое ушко. Нос — неестественно короткий, а зрачки глаз — вертикальные. Кот. Вот ведь!…. Я начал разглядывать солдат. И когда я их разглядел как следует — я понял, что с меня хватит, если я не хочу сойти с ума. Пока для меня было достаточно понимания того, что прожив в России почти сорок лет и захватив как минимум две эпохи, я так ничего толком и не знаю об этом мире. Да что там о мире — даже о стране ничего не знаю.

И тут как раз засвистел чайник. Я вышел на балкон, и начал, похлёбывая чай с вареньем, осматривать район. Кирпичные фасады, фасады с осыпавшейся штукатуркой, стены в лишайнике от воды, которая в дождь, видимо, стекает по стене прямо из желоба.… Водосточные трубы давно обвалились. Вот я и нашёл себе дело! И тут из-за угла вышли парень с девушкой, и двинулись в моём направлении. Судя по пышным хвостам, которыми они помахивали, они были ещё достаточно юными. Парень был лопоухим, а у девочки, наоборот, были уши торчком из под огненно-рыжей шевелюры, а из задней прорези в штанах торчал шикарный лисий хвост. И такая красота потом отвалится?

Допив чай, я пошёл гулять по району. В густом лесу, который тут произрастал, не всегда можно было различить дома. Разруха царила страшная, покошенные фонарные столбы, растрескавшийся асфальт…. В одном окне я увидел супружескую пару, громко лающую друг на друга. Несколько щенков подбежало к окну, и положив на подоконник длинные лапы, с любопытством провожали меня глазами. Через 15 минут дома кончились, начался густой лес. А ещё через 15 минут я вышел на пастбище. На пастбище, как и положено, паслась разная скотина. Пастуха не было, но вдоль берега реки шла какая-то огромная фигура. Река эта конечно была Москва, это было ясно хотя бы по Коломенскому храмовому комплексу, расположенному на другом берегу…. А там, за Коломенским, виднелись стены высотных домов. Значит, там, за рекой — мой мир. Мой ли? Я понял, что впечатлений мне пока хватило, и не стал всматриваться в обладателя столь внушительной фигуры, идущей по берегу реки, повернулся и пошёл назад. Тем более, на плече этот гигант нёс какое-то оружие — то ли базуку, то ли пулемёт, но вглядываться и выяснять что именно, я уж не стал, извините.

Я шёл по улице и видел спокойные и добрые лица людей, живущих здесь. Лица людей, которые никогда никого не обманывали и которых в свою очередь, никто никогда не обманет. Здесь не обманет. А то, что в нашем мире они бывают редко, это я уже слышал от Валеры. А я шёл по своему городу, я был дома. Я точно знал, что здесь никто не попытается обмануть меня, и что мне нет нужды врать здесь. И даже более того, я не имею права врать здесь. Наверное, только сейчас я начал понимать, что такое свобода. Я с тоской вспомнил о своём погибающем, увязшем во вранье мире. Но Господи, он же совсем рядом с этим! Почему же он так страшно отличается от этого?

Некоторые прохожие с удивлением обнаруживали, что навстречу им идёт человек другого вида, и радовались мне. Просто радовались. Радовались тому, что я — другой, и я — здесь, с ними. И я радовался им. Дико звучит, но я первый раз в жизни, радовался встречным людям! Оказывается, и так можно…. Да, можно, почему бы нет? Когда глаза распахнуты навстречу тебе, как двери в душу, так, что ты можешь войти туда, и ты видишь, что тебе там рады…. Что тебя — ждали.

Подойдя к дому, я обнаружил, что мой рюкзак, верёвка и комбез — висят на верёвке и сохнут. Рядом лежал шланг, один из концов которого уходил в подвал. Я зашёл в квартиру и застал Валеру, рассматривающим моё снаряжение.

— Извини, я распотрошил без спросу твой рюкзак. Нам очень нужна твоя помощь, вкупе с твоей снарягой. И желательно, завтра начать уже, ведь ты не сможешь остаться тут надолго.… Повесишь нам водосточку?

— Повешу. Я как раз к ней присматривался сегодня.

— М-да, тут есть к чему присмотреться. Только вот… с деньгами у нас не очень. Особенно, сейчас. Мы же почти не торгуем с вашим миром. А последнее время вообще… Ты готов подождать, когда мы расторгуемся?