Ворон Белоречья

— Для вас я готов ждать сколько угодно. Если честно, я вообще не думал о вашей платежеспособности. Я же понимаю, что в таком маленьком мире трудно выжить.

— Хотел повесить нам водосточку бесплатно?

— Ну да.

— Это невозможно. Если ты повесишь нам её бесплатно — ты останешься здесь навсегда, и никогда не вернёшься в свой мир. А ты ДОЛЖЕН вернуться. Хотя и мне не хотелось бы, чтобы ты ушёл. И насчёт трудностей выживания здесь ты ошибся, нам несравненно легче выживать, чем вам. И платить у нас есть чем, только… с ДЕНЬГАМИ плохо, понимаешь? Есть стратегический запас денег для торговли с вами, но здесь, на этой территории, мы деньги не используем. Поэтому, я и прошу тебя подождать. Подождёшь?

— Да, я же сказал, что подожду. А у вас, что же, коммунизм?

— Да, и это естественно. Ты ведь и сам, наверное понял, как мы живём тут?

— Если честно — не совсем. Понимаю только, что я не хочу отсюда уходить.

— Надо. Это — Закон, который раньше нас с тобою был.

Валера открыл мой крол, осмотрел, провёл пальцем по зубьям, закрыл и подал мне.

— Хорошее у вас снаряжение делают. Мы так не умеем.

— Да, снаряжение хорошее. Но это, пожалуй, всё, что у нас есть.

— Ну почему же, ещё оружие.

— Да, снаряга и оружие у нас хороши, а вот тушёнку нормальную не можем сделать. То есть сделать-то можем, но не делаем, потому что невыгодно. Мы же не для себя всё делаем и не для людей, а за деньги. Вот и живём в дряни по горло.

— Вась… ждать денег, возможно, придётся долго. У тебя с едой как? Хватает на еду денег?

— Ну, бывает, что впритык на еду хватает. Бывают такие периоды.

— Понятно. Значит, еда тебе не будет лишней?

— Конечно, не будет!

— Ну, значит, если будет заминка с деньгами, мы тебе тушёнку отправим. Сойдёт? И сыр мы ещё делаем.

— Конечно, сойдёт! Я вашу тушёнку ещё долго вспоминать буду!

— Ты не думай, мы тут не бедствуем. Так, есть некоторые проблемы… Еды у нас вдоволь. И работать за эту самую еду нам не приходится с утра до вечера каждый день. Да и вообще мы мало работаем. Это тебе придётся поработать, потому что ты ограничен во времени. Так что для нас честь — снабдить тебя тушёнкой!

Как-то само собой получилось, что я взял Валеру за лапу. Взял просто, как пса, и с удивлением понял, что Валере это приятно. Ему, как и любому псу, было приятно находиться рядом с человеком моего вида — вот в чём штука, оказывается!

***

Проснулся я в восемь утра, как по будильнику. Проснулся совершенно свежим и отдохнувшим, что совсем уж невероятно для меня. Да и шутка ли сказать, я спал, считай, одиннадцать часов! Вырубился я ровно в девять, да так, что чуть не уснул за столом (уже второй раз!). Меня опять пришлось брать под руки, и отводить до кровати. Усталость, которую я копил все эти годы — теперь, выходила из меня. А по новым моим ощущениям — пожалуй, что и вышла. Я вскочил с кровати, сделал зарядку (ещё одна неожиданность), и пошёл на кухню, голодный как волк. Каша, в этот раз была овсяная (Валера постарался для меня), с сыром. Я быстро всё это слопал (рассиживаться и размышлять — совершенно не хотелось), и немедленно позвонил подсобнику по телефону, написанному на бумажке Валерой. Мои руки буквально чесались, мне срочно надо было начать работу! Мне странно это вспоминать сейчас, но тогда — я совершенно не удивился происходящему со мной. Всё это воспринималось, как вещь совершенно естественная.

Начали мы, как и следовало ожидать, с того дома, где я расположился. Поэтому, мне даже не пришлось выходить из дома — я пошёл прямиком на крышу. Благо, идти пришлось недалеко — в доме было всего четыре этажа, а я жил на втором. Пока я навешивал верёвки — Гриша натаскивал трубы, а когда я вывесился — работа закипела. Внешний вид труб не имел такого большого значения, как в моём мире, здесь главное было — успеть сделать как можно больше, пока я здесь. Поэтому, к обеду мы закончили этот дом. Я позвал Гришу обедать к нам, но когда я зашёл в квартиру, его ещё не было. А обед, между тем, уже стоял на плите. И тут, я почувствовал, что я не один.

— Гриша? Ты где там?

— Я — не Гриша! — Послышался в ответ приятный голос. Это была моя вчерашняя знакомая, Наташа. Она стояла в проёме дверей в комнату, и улыбалась. На ней был повязан фартук.

— Привет, Наташ! Чувствую запах вкусного обеда!

— Привет….. А я капусту тебе пожарила! Даже не думала, что её жарить можно…. Сейчас положу тебе.

И она, взяв тарелку, начала отскребать капусту от сковороды.

— Эй, эй, ты нагар-то не отскребай! Его же есть невозможно.

— Разве? А я думала, она поджаристой должна быть, со шкварками…. Нет?

Я взглянул в сковородку и не выдержал. Я сел на диван и заржал. Да, зажаристая капуста вышла. С угольками! Я опасался, что она обидится, но вместо этого, она уселась рядом со мной, и тоже начала хохотать. А отхохотавшись, сказала:

— Что, нельзя такое есть?

— Ну… нежелательно. Она горькая становится от такого.

— Вот как…. А мне говорили, зажаристей, зажаристей надо…. Специалисты! Ладно, сейчас каши тебе положу. Для Гришки сварила.

— А Гриша — что же? Он что есть будет? И кстати, где он?

Она усмехнулась.

— А ты выгляни в окно, посмотри!