Ворон Белоречья

Играли они средневековую музыку Западной Европы, и играли так, что я снова, как и вчера, впал в транс. Я уже не видел вокруг себя танцплощадку, я видел зубцы древнего замка, окружившего меня своими стенами. И так странно было возвращаться из этого транса…. Но это не было для меня неприятным сюрпризом, ибо мир, в который я вернулся — был ничуть не хуже, а пожалуй, что и лучше того, в который я только что улетал! И теперь, между этими двумя мирами, я как будто видел эту тонкую, еле уловимую связь. Между миром, который когда-то был, и миром…. Каким? Который должен быть? Да, наверное, так. Теперь я видел, что все эти столетия, тот, средневековый мир, шёл именно к этому состоянию. Состоянию…. Как бы это правильнее сказать? Состоянию простого совершенства, во! И да, я рад был вернуться в этот мир. И особенно, я был рад за своих собратьев, музыкантов. Хоть какое-то время они отдохнут здесь…. Каково же было моё удивление, когда я увидел, что они, собрав свои инструменты, поспешно двинулись по направлению к платформе «Депо». Я не удержался, и побежал за ними. Я догнал их уже в лесу Пограничья.

— Вы что же…. Совсем не погостите здесь?

Лютнист, с обвисшими усами (видимо, белорус), посмотрел на меня с улыбкой, и сказал:

— Я бы погостил…. Но нас ждут ТАМ. Пока мы живы — мы должны играть. Станешь музыкантом — поймёшь.

— Ну хоть пару дней…. — сказала Наташа. Вот чёрт, я и не заметил, как она догнала меня! Джембист подошёл к ней, и обняв её за плечи, сказал:

— Когда нам станет невмоготу — мы ОБЯЗАТЕЛЬНО приедем к вам и погостим. Но пока мы ещё сильны.

Он провёл рукой по её голове.

— Мы отличаемся от вас. Вы счастливы сами в себе, в своём Городе, а мы так не можем. Мы должны жить в пути, и искать своё, потерянное Белоречье. Искать его для всех. Но, ненадолго лягушке хвост, придёт и ваш черёд. Когда-нибудь, и в вас загорится этот беспокойный Огонь, и вы сами оставите свой Дом, и никто не удержит вас. Да что я говорю? Ведь в тебе Он уже есть! И в вас есть сила. Вы — сильны, и вы выстоите. Мы не сомневаемся в вас, и потому — уходим от вас с лёгким сердцем. Впервые, за долгое время. А ТАМ — не выстоят без нашей помощи. ТАМ — мы нужны. Значит, нам нужно ТУДА. Но мы встретимся. Обязательно! Так что, до встречи!

И они, обняв нас, быстро развернулись, и такой же быстрой походкой, развевая на ветру полы своих плащей, направились к платформе.

Мы возвращались домой вдвоём, и мой язык, буквально чесался от вопросов, вертящихся на нём…. Но я, опять прикусил его — я видел, как тяжело ей расставание с этими светлыми людьми. Как ей хотелось бы, чтобы они остались здесь, хоть ненадолго…. Я взял её за руку, чтобы утешить, и она сжала мне её до боли.

Попрощались мы у дома Валеры, и поднимаясь наверх, я решил — уж сегодня-то, непременно спать…. Ну, хотя бы, до десяти. Потому что впечатлений на сегодня, было, пожалуй перебор, и надо было как-то это…. Э-э-э-а-а-а-у-ух, зевота, зевота, перейди на енота…. Да, это уже бы надо как-то…..

Проснулся я в шесть утра, и сделав зарядку, и позавтракав, побежал ставить трубы. В этот раз, Гриша держался молодцом, и засыпать начал только ближе к концу смены. Я решил не мучить его, и отпустив его домой в 15 часов, пошёл гулять по Белоречью.

***

Говорят, что человеку, которому довелось попасть в какую-нибудь волшебную страну, ну или там, в другое измерение, надо какое-то время, чтобы освоиться. Может кому-то и надо, но в том-то всё и дело, что этот мир мне совершенно не казался каким-то особенным. Скорее, свой родной мир мне казался каким-то странным и непонятным отсюда. Немыслимые массы населения, производственные мощности, всё это тонуло в какой-то бессмысленной суете и, в конечном счёте, работало на пустоту, вхолостую… и рушилось на глазах.

Я знал, что, когда я вернусь, многие будут просить меня, чтобы я рассказал об этой стране как можно больше, но что можно рассказать о нормальном, простом мире, где можно ПРОСТО ЖИТЬ? О мире, в котором нет превосходящего любое воображение богатства, но нет и нищеты, где человеку просто не позволят стать нищим? Где люди не обогащаются за счёт других, просто потому, что им это НЕ ИНТЕРЕСНО? Возможно, потому я и не провёл здесь должной разведки, что ощущения, которые я здесь испытывал, были гораздо ценнее для меня, чем те детали, которые обычно так интересуют всех.

А теперь, я просто шёл по улице, просто дышал и просто ЖИЛ. И впервые в своей жизни, я ЛЮБИЛ. Любил по-простому, без страха. Любил, как ЛЮБЯТ. Любил, просто потому что любовь — естественна, естественна, как само существование этого Мира. Любил, потому что ЗДЕСЬ — моя любовь была НУЖНА. Потому что любя ЗДЕСЬ — не надо оглядываться. Здесь любовь не предаётся. Здесь — она не отдаётся на поругание. И здесь — она не оскверняется и не смешивается с грязными потоками вездесущей и всеобщей похоти. И здесь похоть имела своё, строго-отведённое место, за пределы которого не имела права выходить. И здесь, моё сердце билось не боясь.