Ворон Белоречья

Я выглянул. Гриша лежал в палисаднике, свернувшись калачиком, с блаженной улыбкой на лице, и храпел.

— Чего это он? Ночь не спал?

— Спал — усмехнулась она опять — просто работать не привык. У нас так не работают.

И вдруг, улыбка резко сошла с её лица.

— СЕЙЧАС не работают. Раньше работали. Но это давно было. Молодняк уже не помнит этого.

Я понял, что наш разговор коснулся мрачной темы. Что даже здесь — всё совсем не так светло и радостно, как может показаться на первый взгляд.

— Тебе родители рассказывали?

Она фыркнула.

— Родители…. Я, конечно, молодая ещё, но к категории «молодняк» уже не отношусь. И Слава Богу. Я ВИДЕЛА это. Мне — двадцать шесть. Когда вся эта дрянь началась — мне был год. А когда закончилось — семь. Есть было нечего, работать приходилось от зари до зари…. Ну, не мне, конечно. Я маленькая ещё была. Но помёрзнуть пришлось. И поголодать — тоже. Но могло быть и хуже. Прости, я не хочу рассказывать об этом. Не хочу снова во всё это погружаться.

И мы замолчали. Путём несложной арифметики, я понял — речь идёт о девяностых. Значит, и их зацепило. Даже их….

— А трубы-то как дальше ставить? Разбудить его?

— Да ладно, пусть дальше дрыхнет, я подсоблю тебе. А ты что? Не устал? Совсем?

— Ну…. Вообще, устал немного, но я сейчас отдохну, и смогу дальше работать.

— То есть, ты не устаёшь так?

— Ну… вообще, устаю. Сильно устаю. Иногда, знаешь, думаю, рухну вот сейчас и усну. Как Гриша. Но, как-то, пересиливаешь себя, и дальше, «вперёд и вверх, а там…»…. Но это — ТАМ. Здесь такого нет. Здесь я себя чувствую так, как любой здоровый человек чувствует себя ТАМ….

И вдруг, я подавился словами. Я понял, что сказал какую-то страшную глупость. Глупость, от которой меня и самого покоробило, а у Наташи — даже дёрнулись губы. При этом, верхняя губа задралась, демонстрируя хищный оскал, а в глазах, на какую-то долю секунды, вспыхнул огонь…. Но это прошло также быстро, как началось, а я поспешил сказать:

— Что-то я не то сказал….

— Ну…. Это зависит от того, КТО ты. Но вообще, да, ты неправильно сказал.

Вдруг, она взяла ладонями мою голову, и повернула так, чтобы я смотрел ей в глаза.

— Ты — ЗДОРОВ. И именно поэтому тебе так плохо ТАМ, а здесь — хорошо.

— Но ведь…. Я же уйти должен… да?

Она молчала. Она, еле заметно осмотрелась вокруг, и придвинувшись ко мне, тихо сказала:

— Ты не ДОЛЖЕН. Это — добровольно. Наверное, я не должна была тебе этого говорить…. Просто это очень тяжело — САМОМУ решиться. Потому Валера и говорит «должен». Должен…. Должен, да. Должен САМОМУ СЕБЕ. Но вообще, он не всем так говорит. И он чувствует, кому лучше уйти, а кому — лучше остаться.

— И много наших осталось у вас?

— Ну… трое — точно. Больше — на вскидку не скажу. Но я бы не сказала, что это прям хорошо для них. Просто этих — совсем никак отпускать нельзя было. Они бы не выжили ТАМ. Мы же не изверги, чтобы на верную смерть людей отправлять. Но…. Понимаешь, человек не может жить полной жизнью, если не идёт СВОИМ путём. Каждую ямку, каждую колдобинку на своём пути, ты должен пройти САМ. В обход — путей нет. Только прямо, напролом…. Я не знаю, как это ещё объяснить. Наверное, ты и сам это поймёшь, со временем.

Она опять замолчала. Видно было, как тяжело ей даётся говорить об этом.

— Эгоистично с моей стороны было говорить тебе, что твой уход от нас — это ПРАВО, а не обязанность. Просто….

Она подняла свои глаза на меня.

— Просто, я тоже не хочу, чтобы ты уходил. Потому что, если вы всё время будете ТАМ, а мы — всё время здесь, то ЗАЧЕМ МЫ?

— Ну как же зачем — улыбнулся я — для радости, зачем же ещё!

— Ну да. Для радости. А если мы НЕ МОЖЕМ принести её вам — что тогда?

Я невольно погладил её по голове.

— В мире должна быть Радость. Ну, пусть, не там, где ты, но хоть, где-нибудь…. Тут можно и самому порадоваться. За компанию, так сказать.

***

Гриша пришёл к нам ближе к пяти, но Наташа отправила его домой. Где-то, через полчаса, работу закончили и мы, и пошли домой, переодеваться. Пока мы работали — мы, практически постоянно, перешучивались. Хотя, шутил, в основном, я — она только осваивала эти обороты речи. Но осваивала она их с удовольствием.

Забегая вперёд, скажу, что мне было легко и просто общаться с местными, но с ней — особенно. Наверное, это было потому, что она ВИДЕЛА мой мир. Ей довелось выживать в нём, она понимала, ОТКУДА я пришёл, потому что и сама была когда-то обожжена этим миром. И это роднило нас. Валера тоже знал мой мир, и знал его гораздо глубже и больше, чем Наташа…. Но я чувствовал, что всё, связанное с моим миром — вызывает у него страдания. Видимо, в нём, тогда, произошёл какой-то надлом, который он так и не смог склеить….