Ворон и Голландка

– А где?.. Как она?.. – Тесс попыталась правильно сформулировать вопрос, но почувствовала тошноту. Интерес Эмми к мертвым телам и крови неожиданно обрел объяснение. Все, что касалось Эмми, неожиданно обрело его.

– Мать находилась в зале с поварихой. У каждой в голове по пуле. Третья жертва, мужчина, на кухне. По правилам я не должен был ни к чему прикасаться, даже к Эмми, но я не смог оставить там ребенка. Тогда только родился мой старший. Она не плакала и даже не проснулась, но ее забрызгало кровью. Не сильно, только ручки. Будто она ползала по крови.

– Это убийцы положили ее в манеж?

– Не знаю. Мы многого не знаем об «Эспехо Верде», даже мотив неизвестен. Было похоже на ограбление, но выручку за выходные передали в банк еще утром в понедельник, и ночью ресторан был уже закрыт. Даже такие безмозглые грабители, как Дарден и его дружок Лейлен Уикс, должны были это знать.

– Вы уверены, что это сделали они?

Гусман пожал плечами.

– Они были подонками и обдирали продуктовые магазины ради денег на пиво. Потом ни с того ни с сего попались на неудавшемся похищении и отправились в тюрьму. А еще позже в Хантсвилле рассказывали, что им кое-что известно об «Эспехо Верде». Двадцать лет – приличный срок, с тех пор много воды утекло, да и они могли просто хвастать, чтобы показать себя более крутыми, чем были на самом деле. Но они – единственная ниточка, которая у меня оставалась, и вот один умер, а другой пропал. А теперь ружье, из которого, возможно, убит Дарден, найдено в доме, где живет дочь Лолли Штерн.

Тесс практически не слушала. Она думала о плачущей малышке с кровавыми брызгами на ручонках. Лейла потеряла свою биологическую мать в еще более раннем возрасте и ничего подобного не видела, но детские психологи уже забивали Джеки голову наставлениями, как и когда ей следует открыть девочке ее прошлое.

Гусман продолжал что-то рассказывать, и стоило все-таки послушать.

– Так что, сама видишь, Том Дарден был найден мертвым около дома, из которого, как известно, выселилась Эмми Штерн, а ружье из этого же дома оказалось под кроватью у твоего дружка, в апартаментах, что он делит с ней. Отсюда можно сделать кое-какие выводы, я прав?

– Только если Эмми все знает о Дардене и Уиксе.

Тесс ответила машинально, но на лице Гусмана дернулся мускул, и она поняла, что обнаружила слабое место. И решила надавить.

– Но она не знает, да? Семья не знает об этой ниточке, обнаруженной вами. Вы, наверное, скрыли ее и выжидали, чтобы потом удивить всех арестом.

– Я не сказал всего, что нам известно, – мрачно произнес Гусман.

– Так я ничего и не знаю. Вам нужна Эмми Штерн. Не я и не Ворон.

– Отличная мысль. Ты в курсе, где мы можем найти ее? В квартал ведут всего две дороги, и я выставил полицейских на каждой из них до возвращения их домой. Но в нашу сеть попалась ты. А она домой не возвращалась.

«Завтрак в Аламо», – подумала Тесс, но делиться не стала. Пока она не могла понять, поможет Ворону или навредит их выход на Эмми.

Гусман продолжал ждать ответа, позволив тишине заполнить помещение, и в этот момент показался полицейский, дежуривший у двери. Он подошел к детективу, и они оба вышли из комнаты, закрыв за собой дверь. Тесс не могла разобрать, что они говорили, но слышала, что Гусман говорит все громче и злее. Дверь снова открылась, а доброе лицо стало гневным.

– Можете идти, – отрывисто произнес он.

– Куда идти? – Ее машина осталась около дуплекса Ворона, и она не была уверена, что сможет ее отыскать сама. Она знала, что это было недалеко от «Ла Каситы» и от парка, но слабо помнила, как они ехали, – помнила только руки и губы Ворона на теле.

– Офицер доставит вас к машине.

– Не нужно, мы сами довезем, детектив, – прислонившись к косяку, подал голос Рик Трэхо. На нем, как и ночью, был костюм ученика старшей школы и ковбойские сапоги, но Тесс не сомневалась, что это свежий набор. Он был чисто выбрит, а лицо выглядело мягким и отдохнувшим, как у человека, который спал по крайней мере несколько часов. Если бы Тесс не почувствовала облегчения, увидев его, она возненавидела бы Рика за то, что он так выглядит. Она ненавидела всех, кто спал последние восемь часов.

– Нам нетрудно, – сказал Гусман.

– Нисколько не сомневаюсь. Уверен, вам хочется продержать ее в патрульной машине подольше и задать еще несколько вопросов. Я бы предпочел, чтобы она поехала со мной и моим клиентом. Выбор, разумеется, за ней. Ведь если она свободна, значит, ей и выбирать, с кем ехать.

– Ладно, только скажите своему клиенту, чтобы не покидал город в ближайшее время. Уверен, до конца недели он сюда вернется.

– Детектив, вы можете общаться с ним, сколько вам угодно, но только в моем присутствии. Смею надеяться, вы не затащите его сюда прежде, чем будете готовы предъявить ему обвинение, – Трэхо улыбнулся Гусману. – Но ты не унывай, дружище. Я же не виноват, что, как сказал окружной прокурор, вы облажались. Он, кстати, сильно разозлился. Хотя я лично с ним не разговаривал. Я только слышал, как он громко кричал, когда твой шеф звонил ему. Пойдем, юная янки. Vamanos![140]