Ворон и Голландка

– Гас Штерн, – заявила Тесс, стараясь не принимать чересчур триумфальный вид. – Он на горьком опыте познал, что все нужно делать самому. Он убил Дардена и Уикса и попытался свалить все на Эмми. Поэтому под кроватью и оказалось ружье, а на месте убийства – футболка Ворона. Это выглядело вполне правдоподобно, так как все знали, что она сумасшедшая и может сотворить что угодно. Да никто бы и не поверил, что Гас Штерн, главный благодетель Сан-Антонио, мог быть виновным в смерти родственницы.

Гусман улыбнулся. Что еще хуже – улыбка была покровительственной, любезной, сочувственной и доброй. Улыбкой человека, который полагает, что у него нет иного выхода, кроме как разочаровать тебя.

– Предположение, в общем-то, неплохое, – начал он, но Тесс уже понимала, какая ее версия на самом деле паршивая, что она наверняка упустила какое-то ключевое обстоятельство, что черт, как всегда, прячется в мелочах. – Но есть пара вещей, о которых никто из вас не мог знать. Вы – потому что нездешняя, а Рик – потому что был пацаном, когда это все случилось.

– Я был в четвертом классе, – подтвердил Рик. – Помню, как копы приходили в школу после похищения и говорили, чтобы никто не садился в машину к незнакомцам.

– И вы не знаете, как сильно Гас Штерн был сокрушен смертью двоюродной сестры, – сказал Гусман. – Его дела пошли еще хуже, прежде чем все наладилось. И он перестал заботиться о своей жене, которая, по-видимому, и потребовала развод, оформленный лет десять спустя. Я видел его на похоронах – я тогда участвовал в кортеже, – и он был похож на зомби, на какую-то развалину. Он рыдал, даже не беспокоясь о том, что он у всех на виду. Наконец он собрался с духом ради детей, ради Клея и Эмми, и поставил на ноги «Штерн Фудз».

– Если ты причастен к смерти кого-то, то тоже можешь скорбеть о нем, – упрямо заметила Тесс.

– Да, но не в том случае, если сам заказал убийство, – сказал Гусман. – Человек, который заказывает убийство, это такой себе хладнокровный тюфяк. Странное сочетание. Но допустим. Допустим, что Гас Штерн оказался лучшим актером со времен Бэрримора и всех надул. Все равно мотив не складывается, потому что он не использовал деньги со страховки, чтобы поднять компанию. Разумеется, ему было известно о страховке Лолли. Корпорация получила эти деньги, но Штерн использовал каждый цент, чтобы создать фонд. Фонд в память Лолли и ее имени, а не своего. Ни он, ни его бизнес ничего из этого не выручили. Может, это только мое мнение, но я не думаю, что кто-то стал бы убивать трех человек только ради того, чтобы открыть стипендиальный фонд.

– Угрызение совести? – предположила Тесс, но ей и самой это показалось слабой идеей.

Гусман раздраженно покачал головой.

– Давайте лучше поговорим о другом преступлении, раскрытие которого приведет нас к убийцам Дардена и Уикса. Как понимаете, судмедэксперт может лишь приблизительно назвать время их смерти. Это довольно занятно, как они используют опарышей, чтобы определить давность трупа…

– Я об этом читала, так что можно без деталей, – решительно прервала его Тесс. Она все еще собиралась что-нибудь съесть после того, как Гусман уйдет.

– В общем, у нас есть приблизительная дата. И она говорит, что Гас Штерн не мог убить никого из них. Те, кто следит за бизнес-разделом в «Игл», знают, что он только в воскресенье вернулся с международной ресторанной выставки в Токио, где пробыл последние две недели.

– Вы видели его паспорт? – На этот раз вмешался Рик. Его реакция была быстрой: он попал в свою адвокатскую стихию. – Вы же понимаете, что газета лишь перепечатала пресс-релиз мероприятия. Статья не доказывает того, что он действительно находился в Японии.

Рик получил в ответ ту же добрую улыбку:

– Ну, если это будет необходимо, я сверюсь в авиакомпании. А пока не забывайте, на случай, если ваш клиент объявится, у меня припасены кое-какие фишки.

Он встал, оставив пятидолларовую купюру за съеденные полбуханки хлеба, и отмахнулся от Рика, когда тот попытался вернуть ему деньги:

– Это из этических соображений, мистер Трэхо. Нельзя, чтобы где-нибудь всплыла информация, что я получил хоть кусочек хлеба от криминального адвоката. Уверен, вы это понимаете. Берегите себя.

* * *

Переход от непоколебимого убеждения к крайнему унижению оказался быстрым и болезненным. Даже алкоголь плохо помогал с ним справляться, но Монаган все равно пила. Она напилась и расчувствовалась, хотя целью ее было чувства скрыть.

Рик все понимал и сидел рядом, пододвинув к ней поближе свой стул. Но его попытки успокоить ее причиняли почти такую же боль, что и покровительственная улыбка Гусмана. Должно быть, она действительно выглядела полной дурой, раз Рик вел себя с ней столь любезно, без своих привычных нахальных комментариев и колкостей. Тесс пила бурбон, напрочь позабыв о голоде.

– Притормози, – сказал Рик после того, как она осушила третий стакан. – Это не соревнование на скорость.

– Просто мне в этом везет. Единственное, что у меня действительно хорошо получается.