Ворон из пустого гроба

Небо уже окрасилось в закатные цвета. Итирю изо всех сил старался не расхохотаться, глядя на ничего не понимающих кохаев.

– Эх вы, малявки! Мы идем на праздник!

– Праздник! – Только теперь Акэру понял, о чем речь. Сигэмару и другие выходцы из провинций хлопали глазами, но Юкия тоже, кажется, сообразил и теперь неуверенно улыбался.

– К тому же сегодня пятидневный летний праздник заканчивается! В общем, я вам гарантирую, что Тиха́я пожалеет!

* * *

– Вот и он… – закричал старшекурсник, раздувая ноздри, – праздник Хоодзуки в веселом квартале!

«Побеги» и «стволы» следом за ним в унисон издали радостный вопль. Акэру много раз бывал на банкетах в веселом квартале, поэтому сначала с неловкостью поглядывал на возбужденных однокурсников. Но праздничные улицы выглядели фантастически и были настолько красивы, что даже он, привычный к подобным картинам, не мог отвести глаз.

На застроенном горном склоне стояли рядами роскошные здания, а на лестницах и по обеим сторонам дороги висели гроздьями фонарики в форме хоодзуки – физалиса. Здешние лавки были оформлены одинаково, и везде развевался на ветру тонкий шелк всех оттенков алого и светло-зеленого. Впервые оказавшиеся здесь первогодки рвались скорее разбежаться по кварталу, но сначала их хорошенько подготовили.

– Выбросьте свои вычурные шарфы!

– Вы, наверное, хотели приодеться, но здесь удобнее в уэ.

– Если поймут, что вы из Кэйсоин, вас везде лучше примут, да и скидку дадут: скажут, мол, вернете, когда выйдете в люди.

– Только смотрите, там не любят, когда потом воняет. Не разрушьте идеальный образ аккуратного, изысканного, многообещающего воспитанника академии, созданный вашими предшественниками!

После тщательной проверки им наконец-то позволили войти в веселый квартал. Повсюду царило приятное возбуждение, со всех сторон доносились мелодии, наводившие на мысли о любовных похождениях в ночном сумраке. На подмостках возле павильонов грациозно танцевали нарядные красавицы. Заметив, как на них таращатся мальчишки, некоторые поворачивались и весело помахивали рукавами.

– Что ж, после этого можно и помереть.

– Не умирай, Сигэ!

– Не останавливайся, болван! Сзади напирают.

Сигэмару застывал перед каждой сценой словно во сне, и всякий раз Акэру и Юкии приходилось тянуть и толкать великана, чтобы сдвинуть его с места.

– Вот теперь мне действительно жалко Тиха́ю, – улыбнулся Хисая, махая в ответ какой-то красотке.

– Он сам виноват, – визгливо ответил Кицубэй.

– И все-таки тебя ничего не смущает? Куда ходил наш серьезный Тиха́я, нарушив даже правила? – спросил Тацуто.

Акэру в душе был с ним согласен. Ведь они так усердно искали друга по всей академии и не нашли. Очевидно, что он каким-то образом выбрался наружу.

Услышав, о чем они говорят, остальные тоже присоединились.

– Может, в семье кто заболел?

– Так просто предупредил бы и пошел.

– Ну, значит, женщина!

– У нашего Тиха́и?! Да ну, не может быть!

– Кто знает! Как раз такие, как он, самые похотливые!

– А что, бывают непохотливые мужчины?!

Вспомнив, где находятся, парни развеселились.

– Да откуда у него женщина?

– Прости, Тиха́я. Ничего, мы за тебя повеселимся.

– Не держи зла!

В последний день праздника веселый квартал заполонили толпы людей. Поднявшись по лестнице, ребята увидели на площади в центре квартала сцену. Там плясуньи, отобранные из каждого заведения, исполняли отрепетированные к этому дню танцы, а позади сидели в ряд музыканты и певцы.

Сэмпаи направлялись в большое заведение над сценой, «Сёгэцуро».

– Молодые господа, воспитанники академии, добро пожаловать!

– Мы вас ждали!

Судя по всему, устраивать в веселом квартале банкет по окончанию экзаменов было традицией. В «Сёгэцуро» всегда ждали воспитанников академии.

Акэру чуть задержался и заметил, что Юкия тоже на шаг отстал от распустивших слюни приятелей и смотрел совершенно в другую сторону: не на сцену, а на публику вокруг.

– Что с тобой?

– Ничего. Пойдем скорее.

Акэру непроизвольно проследил за направлением взгляда Юкии и понял, за чем тот следил. Фонарики над сценой слепили глаза. Среди зрителей в разноцветных кимоно бросалась в глаза фигура в черном уэ.

– Что он здесь делает?

Ошибки быть не могло. Это неожиданно оживленно разговаривал с кем-то – кажется, с женщиной – тот самый Тиха́я, которого оставили убирать столовую.

– Стой!

Не слушая окриков Юкии, Акэру бросился в толпу. Расталкивая зрителей, он добрался до сцены и рассерженно крикнул:

– Тиха́я! О чем ты только думаешь?

Тот вздрогнул и посмотрел на него, и почти в это же мгновение из-за спины Акэру протянулась рука и закрыла ему рот.

– Привет! Не ожидали тебя здесь встретить, – с невинным видом поздоровался Юкия.

Акэру попытался сбросить руку друга, не понимая, зачем он это делает, однако тот даже не думал его отпускать и сердито смотрел почему-то не на Тиха́ю, а на самого Акэру. Тем временем их удивленный однокурсник молча стоял, не зная, куда деть глаза.

– Кто эти господа?