Ворон пророчит беду

Озаренный лунным светом замок спал. Серебристые лучи падали на остроконечные башенки и ажурные, казавшиеся невесомыми галереи, отражались яркими звездочками в стеклах стрельчатых окон. Огромная луна висела низко над горизонтом, и на ее фоне четко вырисовывался силуэт рыцаря, охранявшего заколдованную крепость. Короче, зрелище оказалось настолько необычным, что, выбежав на смотровую площадку соседней башни, я застыл на месте, просто потрясенный увиденным. Можно было бы часами любоваться сказочным пейзажем, однако моя цель состояла совсем в другом. Перегнувшись через перила, я пристально разглядывал крышу замка. Взгляд скользил по крутой кровле главного здания, останавливался на крытых черепицей флигелях и флигелечках. Расчет был прост – найти алхимическую лабораторию по дыму, поднимавшемуся из ее трубы. Процесс Великого Деланья начался, а, следовательно, где–то в недрах заколдованной крепости уже развели огонь. Крыши были утыканы множеством печных труб, но ни одна из них не дымила. Я уже начал сомневаться в правильности своего решения, когда заметил тоненький серебристый дымок, поднимавшийся со стороны западного флигеля. Прикинув, как быстрее добраться туда, я побежал вниз, торопясь поскорее покинуть смотровую башню. В путешествии по замку очень помогала конфискованная мной у цыгана связка ключей, при помощи которых мне приходилось открывать многочисленные запертые двери, попадавшиеся на пути.

Резкий запах кислоты подсказал, что мои предположения оказались верны – похоже, лаборатория была уже близко. Пробежав по узкому коридорчику, в котором с трудом могли разойтись два человека, я подкрался к приоткрытой двери. Прислушался. Из помещения не доносилось ни звука. Толкнув тяжелую дубовую створку, я осторожно проскользнул внутрь.

Тусклый свет тлеющих углей освещал просторное помещение без окон. Большую часть лаборатории занимал огромный дубовый стол, во многих местах прожженный едкими реактивами. На нем стояли замысловатые стеклянные сосуды, флаконы с разноцветными жидкостями и порошками. Здесь же находился человеческий череп и какая–то сушеная дрянь – предметы, свидетельствовавшие, что хозяйка лаборатории увлекалась не только алхимией, но и черной магией. Теперь–то я понимал, откуда взялось несметное богатство Корвинов – пока супруг Эржи промышлял грабежами во время военных походов, она занималась изготовлением золота, используя для этого самые гнусные, связанные с человеческими жертвами магические ритуалы. Лаборатория открывала многие секреты «милой» семейки, однако того, за чем я пришел сюда нигде не было видно. Химия не входила в число моих любимых предметов, но мне бы удалось узнать прибор, предназначенный для перегонки химических реактивов. Я прошелся по лаборатории, с опаской разглядывая склянки, в которых, наверняка находились сильные яды и прочая мерзость, остановился возле печи, раздумывая, как быть дальше. Внезапно, до моих ушей донеслось тихое бульканье. Я пошел на звук и только теперь обнаружил маленькую, почти неразличимую в полутьме дверцу. С ключами возиться не пришлось – как и дверь в лабораторию, она оказалось незапертой.

В центре очень высокого, но маленького круглого зала жарко пылал огонь. Его языки лизали стенки большого шарообразного сосуда, возвышавшегося на массивной треноге. От металлического шара отходили тоненькие изогнутые трубочки, по которым струилась прозрачная голубоватая жидкость. Кажется, я нашел то, что искал. Первой моей мыслью было разнести вдребезги все эти приспособления, но вряд ли эту идею следовало считать хорошей. Погром в химической лаборатории, напичканной ядами и кислотами, мог привести к катастрофическим последствиям, а потому, уничтожая прибор для Великого Деланья, надо было проявлять максимум осторожности. Подумав, я решил для начала загасить пылавший под треногой огонь – реакция проходила при определенной температуре, и резкое охлаждение смеси могло загубить все труды Ворона.

Варево, томившееся в металлическом шаре, булькало, шипело, издавая довольно жуткие, похожие на стоны звуки. Признаюсь, такое соседство здорово действовало мне на нервы, но я старался преодолеть закравшийся в душу страх. Надо было делать свое дело и не давать воли чувствам. Возле стены зала находился большой ящик, до краев наполненный мелким сухим песком. Не без труда подтащив его к очагу, я швырнул в пламя первую лопату песка.

— Кумара! Шикалу, Ликалу, Кумара!

От неожиданности я вздрогнул, выронил лопату. Глаза, смотревшие на жаркое пламя, не сразу привыкли к темноте, но потом я различил вошедшую в зал старуху–цыганку. Она и раньше–то не отличалась красотой, но в этот момент выглядела как самая жуткая, отвратительная ведьма. Сгорбленная, с крючковатым, упиравшимся в подбородок носом, космами спутанных волос, цыганка смотрела на меня с лютой ненавистью, и в ее глазах сверкали отсветы дьявольского огня:

— Хив, хив, згин… – бормотала она, медленно приближаясь ко мне. – Хив, хив, згин!