Воронье Гнездо

Однако, взглянув на школу магии с точки зрения истории, и при этом слегка утрируя, можно вполне согласиться с дискредитирующим мнением теоретических очевидцев. Всего каких–то двести лет назад студенты не позволяли себе мириться с ужасами Посвящения такими вульгарными способами, как сейчас, потому как эстетическая элитарность была одним из немногих столпов магического сообщества. Суровые преподаватели академий извращали даже отпетых хулиганов до неузнаваемости, руша всю их прежнюю и настоящую жизнь, но закладывая прочный фундамент для будущей. Поступление в академию означало полный отказ от любых страстей, друзей и воспоминаний. Редкие контакты с родными разрешались, но это не делало обучение намного более привлекательным. Несмотря на большее количество академий по всей стране, студентов в каждой было крайне мало, они составляли свою небольшую, закрытую и влиятельную культуру. Каждый знал друг друга в лицо и каждый переживал, что лиц этих становится все меньше. Для выживания в то время, время индустриализации и гонений на магию, было недостаточно быть членом кружка магов, могущественность которого становилась все более иллюзорной. Людям куда выгоднее было двигать технический прогресс, поступая в массивно финансируемые государством — за счет разбираемых по кирпичика магических академий, естественно, — технические училища и получая гарантированную работу от благодарного за помощь правительства. Устав претерпевать утечку людей и смотря, как умирают, спешно дописывая учебные пособия, последние носители древних знаний, сообщество решило ослабить натяжение вожжей элитарности и позволить хотя бы простолюдинам спасти чудо–науку. Когда во всей стране осталось всего три с половиной академии, испуганный ректорат постановил, что следует в обязательном порядке, срочно и незамедлительно, быстро и решительно упразднить правила приема на обучение, разрешив студентам покидать территорию общежитий, помнить о своем простолюдском прошлом и поддаваться определенным страстям, вынесенным в отдельный, официально утвержденный список. С печатями и подписями. Так удалось приостановить упадок ровно до тех пор, пока упраздненный прием студентов не дал нежелательный плод в виде такого персонажа, как Рози Хилер, после ареста которого академий осталось уже не три с половиной, а просто три. Урезали еще пару правил, на этом и обошлось. Хотя на деле, чтобы многократно увеличить поток абитуриентов, достаточно было отменить только одно правило: ношение нелепых мантий.

На самом деле, шествие студента значительно уступало в торжественной зрелищности тому, что происходило в паре кварталов от него. Он и сам мог бы видеть это и, возможно, наслаждаться, но был слишком пьян, так что снег забавлял его больше. Чуть выше, в небе над домами Глиняной улицы, тянулись ввысь огромные фантомно–розовые щупальца, поднимая вместе с собой облака пыли и чего–то покрупнее: возможно, куски бетона и кирпича. Поднялись они почти мгновенно и, растягиваясь, в небе надолго не задержались: растворились еще до того, как пыль успела улечься. Кружок тоже сумел обогнать неуклюжую пыль — он улегся на снежную перину значительно раньше нее.

Однако хватит. Многие наверняка помнят, что в прошлый раз мы оставили нашего ныне пьяного студента совсем в другом месте и времени. Тогда даже снег еще не лежал. Так вот и вернемся туда.

* * *

Гораций, сидя на скамейке у академии, ежился от холода:

— Прикольная у тебя мантия. Подчеркивает твои плечи. А в целом — херня, хе. Не холодно в ней хоть?

— Н-нет…

— А это что за хрень у тебя на поясе? — Гораций указал на коробочку из слоновой кости, висящую на поясе.

Кружок опомнился не сразу, но когда вопрос наконец дошел до него, он резко схватился за коробочку и, неловко улыбаясь, ответил:

— О, это… Это инро. У нас, короче, нет карманов в этих чертовых платьях, так что приходится носить мелкие вещи тут. Ну, так тут принято…

— Дружище, ты какой–то растерянный сегодня. В чем дело, у меня птичье дерьмо на голове?

— Нет, просто…

Его мысль перебила Санни:

— Эй, попробуй сказать ему, что он на днях подох, а мы его запихали в помойное ведро, как настоящие друзья. Это должно быть забавно.