Воронье Гнездо

Будучи независимыми от всех вышеперечисленных обстоятельств, двери зала заседаний легко и умело открылись, — они были хороши в этом, — и представили взорам Костяева, Мэра и Фиолетового Галстука сидящих за круглым столом юного представителя Мятежников, которого, как было видно, периодически за что–то избивали, и пожилого Карима -- главу фракции беглецов. Оба пристально смотрели друг другу в глаза, пытаясь сломать мозг друг друга. Или просто чтобы запугать и показать, кто тут альфа–самец, как знать? Помимо круглого стола, в зале заседания было всего одно небольшое окно, нечто похожее на проекционный экран на стене, несколько стульев, пол и потолок. Сам зал был выполнен скорее не в стиле барокко, а в стиле "Мечта штукатура".

Сердце мэра мэра бешено забилось, и тут же перед глазами пронеслась жуткая кинолента: оба эльфа достают из–под столов смертоносное оружие и нещадно расстреливают его и других вошедших, заодно провозглашая себя правителями города и перестраивая его в содомический мегаполис с огромным биореактором, в который сбрасывают людей, детей и котят. И самое ужасное во всем этом, что он даже не успеет передать кому–нибудь в наследство карету, платок и ручку.

Как далее оказалось, все обошлось. Мэр дошел до круглого стола совершенно живым, правда с поневоле светящейся лампочкой, но пока все думали, что это специально.

-- Рад приветствовать вас, уважаемые, в добром здравии и хорошем настроении, — сказал мэр, понимая, что первое его совсем не радует.

-- Здорово, дед, — сказал мятежник.

-- Приятно встретиться, — Карим суетливо встал, улыбнулся и учтиво пожал мэру руку.

Отбрасывая чванство и тошнотворную неприязнь к эльфам, мэр с уверенностью мог бы заявить, что Карим ему нравится. И еще бы: тот был точной его копией, только более невезучий, неотесаный и лет на сто постарше. Наверное, именно поэтому бурмистр испытал легкое желание выколоть ему правый глаз.

-- Позвольте представить: офицер Костяев! — указал мэр на спутника, тот сделал что–то вроде легкого реверанса. — Итак, я надеюсь что все пройдет гладко, плодотворно и адекватно. Если никто не возражает, мы начнем? — ответом была тишина. Тщательно ей вняв, он кивнул и сел за стол рядом с Галстуком, который наконец стал секретарем.

-- Ясное дело, что собрались мы здесь все только потому что никого не устраивает этот наш военный способ решения проблем. В первую очередь следует обсудить условия компромисса. Очевидно, что все, что мы хотим -- это избавиться от недопонимания и, достигнув консенсуса, стать лучшими друзьями навсегда.

-- Ну не знаю, — сказал вальяжно развалившийся на стуле мятежник, теребивший бордовую повязку, — я здесь только чтобы посмотреть, как вы будете унижаться и просить у нас пощады. Может даже прыгать, как собачка.

-- Как я разумею, — говорил Карим, — с нашей стороны довольство будет наведено только посля дачи нам этих… свобод гражданских.

-- Протестую! — вставил мятежник,. — Я уйду отсюда только когда нам будет гарантировано полное уничтожение этого рабского скама!

-- Чего ж ты, окаянный, шелудишь? Кому от этого лучше станет–то? Вот подумай.

-- Я не буду вести переговоры с этим существом! Господин мэр, прошу гарантировать им полную полную их девастацию, иначе мы примемся за это сами, а потом еще и вам припомним за нарушение договора.

Мэр, не ожидавший такого непонимания и уже жалевший, что сменил свои радикальные намерения на более компромиссные, щанервничал и оттого часто замигал лампочкой. Такая светомузыка была прята Костяевым за секретный сигнал, вроде подмигивая, и он решил, что следует вмешаться, хотя сейчас его больше волновал вопрос о том, о каком договоре говорил мятежник.

-- Молчать! — заорал он. — Да вы хоть знаете, какая у нас огневая мощь!? Да мы вас всех в одни сутки на щепки переделаем, сучьи дети, нам ничего не стоит! Ничего! Так что прошу прекратить выеживаться и понять, что мы вам тут одолжение делаем, проклятые дикари!

-- Спорить с господином Костяевым сложно… — озадаченно говорил мэр. — Скажу только, что он крайне прав. Это услуга, и я здесь только чтобы предложить мирное решение ситуации. Каюсь, сначала я погорячился, отдав приказ взяться за оружие, но сейчас я вижу: нет ничего плохого, чтобы дать вам, беглецам, больше свободы. Нам просто нужно обговорить условия, при которых получится как можно меньше жертв, в противном случае будет только хуже. Как вы знаете, я уже ввел Темную зону на границе и согласен дать вам свободу но, при этом Зону придется оставить навсегда. Из города больше никогда никто не выедет.

-- Что!? — офицер, мечтавший слинять в Калань как можно скорее, ошалел.

-- Следующим шагом будет стирание Переграда со всех карт. Вы можете существовать здесь только при полной автономии и секретности.

-- Что!? — повторил офицер. — Жертвовать целым городом ради эльфяины? Тут же люди живут! А как же импорт? Вы что, вы что!?

-- Для людей так будет только лучше. Вы сами понимаете, офицер, что выбора у них немного: либо они падут жертвами войны, либо будут жить в расовой гармонии, а импорт…