Воронье царство (СИ)

Оппонент Корвуса был юн, как и Ида, года на четыре младше, но, по слухам, досадно талантлив. Знаний Корвуса о силах, покоящихся на поверхности мира, которым он редко уделял внимание, могло оказаться недостаточно для победы, а открыто показывать свои истинные способности он не горел желанием. Но если повезет, и Йёран прислушается к словам дочери, то испытания удастся избежать.

— Жду не дождусь, когда смогу видеть тебя так часто, как захочу, — произнесла Ида, мечтательно прикусив губу.

«Тогда-то тебе и наскучит эта забава», — подумал Корвус, вслух же ответил:

— Не представляешь, как жду этого я, — улыбнувшись, он мягко провел тыльной стороной ладони по щеке девушки. — Но надо идти, пока тебя не хватились.

— Да, — согласилась Ида, трепетно накрыв его руку своей, — идем.

Покинув альков, девушка тихо пожелала удачи и направилась в сторону знатных вельмож, среди которых Корвус разглядел и ее братьев. Колкий недовольный взгляд старшего был красноречивей любых слов, но Ида быстро отвлекла внимание брата на себя. Корвус, едва сдержав ухмылку, зашагал обратно к Амме и другим представителями сейма.

— Он не готов, — услышал он на подходе сухой голос своей наставницы. — И я не уверена, что когда-то будет.

Корвус замер, опешив от ее слов. Сердце глухо застучало в груди. Вот же дрянь! Ревность ревностью, но такой подлости от Аммы он не ожидал. Вот так одной фразой перечеркнуть всю его подготовку. Какими бы талантами Корвус ни обладал, без одобрения наставника его кандидатуру попросту не будут рассматривать. В гневном разочаровании неистово захотелось подойти к стоящей к нему спиной Амме и свернуть той шею.

Корвус шумно сглотнул и сделал глубокий вдох, унимая свою злость, собираясь с мыслями. Еще не все потеряно, никаких официальных решений еще не принималось. Кое-как совладав с собой, он поравнялся с Аммой.

— Значит, не готов?

Ее собеседники тотчас деликатно отошли в сторону, оставив учительницу и ее воспитанника наедине.

— У тебя слишком много ветреных мыслей в голове, — проговорила госпожа, неодобрительно взглянув на распущенные волосы. — К тому же этот юноша действительно даровитый, к чему мне позор от твоего поражения.

— Может, мне тогда стоит сменить ремесло и не тратить больше твое время?

— И куда же ты подашься? — ее самоуверенности можно было позавидовать. — У тебя нет ничего: ни средств, ни навыков.

— О, что-то у меня да есть, — хитро сощурился Корвус. — Ты многому меня научила, голодным точно не останусь.

— Ты не посмеешь, — самодовольная улыбка сползла с лица наставницы.

— А что еще мне остается?

— Я вложила в тебя столько сил не для того, чтобы ты торговал собой, — прошипела Амма.

— И, видимо, не для того, чтобы я служил нашему Государю.

— Да разве Государь тебя волнует? Нет, ты вбил в свою дурную голову, что тебе что-то светит с его дочуркой. Глупец, где ты, а где она, — Амму чуть заметно затрясло и она резко заявила: — Ты мой. И я отдам тебя, только когда сочту нужным.

— Бодвар тоже когда-то считал меня своей вещью.

— Ты… — судорожно выдохнула Хольм, в тревоге округлив глаза. — Так это ты?

— Ну что ты, мы оба знаем, что его хватил удар. В его-то возрасте, такие нагрузки, — спокойно ответил Корвус, откровенно наслаждаясь ее испугом. — Амма, если ты не можешь дать мне то, зачем я к тебе пришел, какой смысл мне оставаться?

— Если я тебя теряю, то какой смысл, — передразнила его Амма, — мне упрощать тебе жизнь и давать одобрение?

— Так мы хотя бы сможем разойтись мирно.

— Зачем тебе это все? Подумай хорошенько, — пошла на попятную Хольм. — Ты будешь служить не девчонке, которую не сегодня-завтра выдадут замуж, а ее отцу-тюфяку. А затем цесаревичу Видару, который, к слову, на дух тебя не переносит, и именно из-за того, что ты крутишься возле его сестры.

— Ты рано сбрасываешь со счетов Гайра.

— Так он бесхребетней отца, — удивилась такому повороту разговора Амма.

— Мягкий, податливый, — невозмутимо проговорил Корвус. — Управляемый.

— Сбить бы с тебя эту спесь, — нахмурившись, процедила сквозь зубы госпожа.

— Так что тебя останавливает? Кажется, где-то в этом зале есть даровитый юноша.

Было видно, как Амму раздирали противоречивые эмоции. С одной стороны чувство собственности не позволяло уступить, ее пожирала ревность и злость, с другой — в глазах читалось недоумение, близкое к страху, и отчетливое желание отречься от беды подальше.

— Хорошо, пусть будет так, — выдохнула Амма и уже громче добавила, обращаясь к стоящим все так же неподалеку заклинателям: — Финн! Мы попробуем.

До начала испытания Амма молча держалась в стороне от своего ученика. Корвуса это устраивало. Плохо было то, что после сомнений наставницы все старания Иды пошли прахом и ни о какой поблажке теперь речи не шло. Когда весь сейм и царская семья были в сборе, юным заклинателям уступили место в центре зала.

Русый мальчишка, широко беззлобно улыбаясь своему оппоненту, буквально лучился уверенностью, чем изрядно раздражал. Корвусу пришлось через силу напомнить себе, что на них обращено множество влиятельных глаз и стоило бы принять более добродушный вид.