Воронье царство (СИ)

— Провидица от лица Его Императорского Величества приветствует тебя, Государь Реильский, — говорила она на манер улимийских языков протяжно, но довольно ладно. — И в знак уважения предлагает отказаться от заранее проигрышной войны.

— Звучит не очень убедительно, — прыснул Корвус, сложив руки на груди. — И это все, что ты желала сказать?

— Ты проделал долгий и сложный путь, Государь, — белоснежная беззлобная улыбка осветила смуглое лицо. — Но оглянись: ты терпишь поражение, едва начав битву. Тебе не попасть к Акташу в срок. Горы служат нам лучше любых крепостных стен, такие не обойти, не сковать в осаду. Выше по склону разместились наши лучники и стрелометы, а по ущелью мы бесконечно долго сможем получать продовольствие и подкрепление.

— А ваши новые союзники в скором времени прижмут меня со спины, — от Ривана не ускользнул изумленный взгляд Хальварда, которым тот наградил брата. Речь могла идти только о Гвинланде, что для солдата, всю жизнь бившегося с гаршами, было предательством похлеще его собственного. — Нет нужды тратить время на то, что я знаю и сам. Но посмею огорчить его величество, — с нарочитой небрежностью проговорил Корвус, — мое войско уже завтра продолжит путь.

— Тебе стоит остерегаться собственной кичливости, Государь, пренебрегать щедростью Императора опасно.

— Меня правда должны трогать угрозы той, кто боится произнести их собственными устами? — Корвус довольно ухмыльнулся при виде гневно нахмуренного лица южанки. — Тебе бы не о моей безопасности заботиться, а о своих людях. Если ты вообще находишься где-то здесь, а не трусливо прячешься за стенами Акташа.

— Мне не нужно собственное тело, чтобы наказать тебя за дерзость, — зло процедила посланница. — Быть может, сам ты и не страшишься смерти, но готов ли ты похоронить в песках кости тех, кто сопровождает тебя?

По коже острыми иглами прошелся неприятный холодок, и, прежде чем Риван успел осознать его природу, в ушах раздался оглушительный треск, а в глазах вмиг потемнело. Но едва жрец, зажмурившись, обхватил голову ладонями, все встало на свои места, так же быстро, как и началось. Судя по оторопевшему виду Раунхильда и Хальварда, они почувствовали то же самое, один лишь Корвус стоял недвижно, опустив руки и сжав кулаки с такой силой, что меж побелевших костяшек пальцев заструилась кровь. Риван завороженно проследил за первой алой каплей, сорвавшейся к земле, и предчувствие нехорошего с новой силой поглотило жреца. Тотчас под ногами Корвуса вздыбилась тень, точно такая же, как повстречались Ривану с Арни по дороге, и черной неотвратимой молнией метнулась в сторону посланницы.

— Ты сильнее, чем кажешься, колдун, но у всех есть слабости, — не сходя с места, произнесла южанка и рухнула на землю за долю мгновения до того, как тень успела до нее добраться.

— Зараза, — склонив голову набок, прошипел Корвус, глядя на нависшую, словно в замешательстве, тьму, что так и не коснулась девы.

— Что это, Бетхор ее дери, было? — подал голос Хальвард.

— Судя по всему, та самая кормилица, да? — обращаясь к Корвусу, Раунхильд неодобрительно помотал головой. — Бог-Ворон велел держаться от нее подальше, а ты ее провоцируешь.

— Должен же я был убедиться, что это она, — фыркнул колдун в ответ, переведя взгляд на кровавые отметины от острых ногтей на своей ладони.

— А если бы ты не успел принять удар на себя?

— То сегодня бы все и закончилось, — пожал плечами Корвус, после чего обернулся к Ривану и, осмотрев того с ног до головы, бросил: — Цел?

— Цел, — с неохотой отозвался жрец.

— Это главное.

— И что теперь? — не унимался Раунхильд.

— А теперь надо устранить препятствие. Мне понадобится обережный сбор и расковник, — не обращая внимания на молчаливое недоумение старшего жреца, произнес Корвус. — Принесешь?

— Принести-то принесу, но что ты задумал?

— Увидишь, — строго ответил Корвус. — Я жду.

Проводив крайне недовольного, но подчинившегося Раунхильда взглядом, Корвус отошел в сторону южанки. Резким взмахом руки прогнал тень, а заодно и без того напуганного коня, и сорвал с плеч девы серое знамя — символ нейтралитета и «той стороны».

— Она мертва? — спросил Халь.

— И да, и нет, — ответил Корвус, возвращаясь. — Тело живо, но души в нем нет.

— Ей можно помочь? — встрепенулся Риван.

Корвус обвел взглядом обоих и усмехнувшись, ответил:

— Я знаю об этом не больше вашего.

Вскоре вернулся Раунхильд с ведовскими атрибутами. В угрюмом молчании он протянув Корвусу чашу с горячей водой и горсть сухоцвета, забрав из его рук ткань.

— И ничего не скажешь?

— А что мне сказать? Сдохнешь, за лекарством не приходи?

— Сдохну, — хохотнул Корвус, — но не сегодня. А Риван сейчас мне в этом поможет.

— Не втягивай меня в свое колдовство, — запротестовал Риван, невольно сделав шаг назад.

— Ты сам слышал Провидицу. Мы можем застрять тут надолго и понести огромные потери. Не бойся, от тебя потребуется лишь передать мое слово.

— Ты убьешь его, — вмешался Раунхильд, в голосе которого Риван впервые услышал едва ли не панические нотки.