Воронья Кость

Промелькнули еще несколько копий, и налётчики в длинной узкой лодке закричали и заметались словно преследуемые лисами куры. Одни схватили весла и попытались оттолкнуть лодку, но топор Мурроу с длинной рукоятью, и его хватка, крепкая, словно железный браслет, удержали её. Раздались всплески — фризы бросились в воду, не дожидаясь смерти, потому что с борта утлой длинной лодки побратимы Обетного Братства выглядели довольно грозно: словно железные столпы, с большими круглыми щитами, копьями и клинками. Фризские налетчики в шерстяной одежде цвета грязи и угля были вооружены лишь копьями с ржавыми наконечниками и топориками.

У некоторых из них не было даже и этого, и Дросбо отступил на полшага назад, когда один из налетчиков, обезумевший от страха, отчаянно, как крыса в бочке, бросился на него, вопя и размахивая ножом. Нож лишь со слабым шелестом чиркнул по кольчуге — Дросбо позволил противнику ударить, а сам улыбался, глядя на фриза, который понял, что у него ничего не выйдет.

В тот момент, когда противник сообразил ударить ножом в лицо, Дросбо обрушил на него сверху меч: рубящий удар пришелся фризу между шеей и плечом, раздался влажный чавкающий звук, клинок вышел из подмышки, и отрубленная рука вместе зажатым в кулаке ножом упала за борт.

Затем Дросбо сильно пнул противника в грудь, и вопящий налетчик полетел в лениво вздымающуюся черную воду, разбавленную кровью.

Ещё мгновение все настороженно выжидали, а затем Мурроу, ворча как разбуженный от спячки медведь, поставил точку в этом бою, вырвав свой топор из обшивки лодки и выпрямился, расправляя затекшие плечи и шею. Моряки Хоскульда таращились на изумленных мертвецов с открытыми ртами, на густую кровь, плескавшуюся на дне лодки, на еще живых и безнадежно плывущих к далекому берегу налетчиков, чьи чёрные головы поднимались и опускались над блестящими волнами.

— Вот так-то, — буркнул Онунд и похлопал ошеломлённого оркнейца по плечу. — А теперь, поищи как следует, нам нужна подходящая веревка.

Хольмтун, остров Мэн, то же самое время...

Команда королевы Ведьмы

Ветер налетел на деревья, а потом прокатился по верхушкам кустарника и ракитника, взъерошив их, словно мать волосы сына. Птицы ютились в укрытиях, или там, где ветер застал их, а если они пытались полететь по своим делам, то ветер нёс их совсем не туда, и они даже пискнуть не успевали.

Тем не менее, светило солнце, было жарко, и езда верхом в кольчуге и в шерстяной одежде представляла собой утомительное занятие; яркий солнечный свет, белый, как глаз мертвеца, заставлял Огмунда щуриться.

Он устал. Все они устали, словно пьяные, от холмов и жары, проклятая тропа петляла, копыта утомлённых лошадей стучали по камням.

Где-то впереди налетчики, думал Огмунд, пристально вглядываясь вдаль, пока не заболел лоб. Пешие. Как они могли передвигаться пешком так быстро? И кто они такие, что осмелились сунуться в эту дыру на острове Мэн, куда не совершали набеги уже столько лет?

— Воин, — раздался голос, словно в ответ на его немой вопрос, и Огмунд обернулся к Ульфу, который, привстав в седле, чтобы лучше видеть, указал на поросший лесом холм впереди. У Ульфа был острый глаз, и Огмунд увидел темный силуэт человека на фоне яркого солнца.

— Значит, мы их нашли, — сказал он и почувствовал, как люди позади него облегченно выдохнули: это означало, что они наконец-то спешатся и разомнут задницы. Огмунд перекинул ноги и спрыгнул на землю, ноги по-прежнему были колесом, но он не сводил глаз с человека на холме. Беспечный — пришло ему на ум слово, человек, который ковырял в зубах, сытно отобедав хлебом и сыром. Огмунд ощутил беспокойство, он оглядел своих людей и немного успокоился, воины доставали оружие и затягивали ремешки шлемов на подбородках.

— Что думаешь обо всём этом, Огмунд? — спросил Ульф.

Что-то тут нечисто, хотел сказать Огмунд. Монахи, на церквушку которых напали, рассказали лишь о троих налетчиках, а у меня двадцать воинов, поэтому ему стоит беспокоиться не больше, чем деве, на колено которой легла чья-то знакомая рука.

Огмунд развел руками и вкратце подытожил ситуацию, больше для себя самого.

— Монах слегка переволновался, — сказал Огмунд, уверенный, что тот больше хныкал, чем говорил. — Ничего ценного не взяли, лишь помяли несколько их драгоценных пергаментов. Мне кажется это странным, — три налетчика в кольчугах, хорошо вооруженные, и все ценное осталось нетронутыми. Взяли вощеную бумагу и пергамент, прочитали и вернули на место. Ты встречал когда-нибудь разбойников-голодранцев, которые читали бы каракули монахов?

— Попробуй растолковать это ярлу Годреду, — коротко ответил Ульф. Ему было ясно, что всем им следует двинуться на холм с поднятыми щитами и оружием в руках. Огмунд не сомневался, что Ульф обо всём доложит Годреду, как только доберется до уха ярла, и в итоге у ярла найдётся много чего высказать Огмунду, и это будет явно не похвала. Не зря Годреда, правителя этого небольшого клочка острова Мэн, за глаза прозвали Сквернословом.