Вороний остров

Однако чем меньше дней оставалось до дня открытия сезона, тем труднее Ребекке становилось засыпать. Она ложилась в постель и часами ворочалась без сна, слушая скрипы и стоны деревянных конструкций общежития. В это же время ее начинали одолевать мысленные картины провала плана собственного спасения. То ей казалось, что она не может добраться до парома, то она всходила на его борт только для того, чтобы увидеть Хайна и Лиму, поджидающих ее в кают-компании. А когда она все-таки засыпала, ее мозг заполняли другие кошмары: иногда это был бурный грязный поток, из которого она изо всех сил пыталась выбраться на сушу. Однажды ей привиделся Джонни. Спотыкаясь и истекая кровью, он шел к ней из леса, но упал до того, как она сумела его подхватить. В другой раз ей приснились Ноэлла и Гарет в одной постели, связанные простынями, плотно обвивавшими их тела. А как-то во сне к Ребекке пришла ее мать, причем черты ее лица дочери так и не удалось рассмотреть. И вновь, как и в то далекое Рождество, блеснули ярко-рыжие волосы и женщина исчезла, хотя Ребекка звала ее вернуться. Самым странным был сон, в котором Ребекка заходила в их семейный дом на 81-й улице, где ее мать никогда не бывала, и видела ту, сидящую за кухонным столом и разговаривающую с Джонни. При появлении Ребекки оба они прервали общение, а ее мать, по-прежнему безликая, просто встала и куда-то ушла.

Всякий раз Ребекка просыпалась мокрая от пота и тяжело дыша. В какой-то момент сны начали повторяться, сливаться друг с другом, а затем превращаться во что-то другое. И только в последнюю ночь перед открытием сезона Ребекка наконец-то поняла, во что они трансформировались: в ее кошмар о квартире номер 127.

– Ты должна остаться здесь! – прозвучал тот самый механический голос.

Значит, она оказалась в высотном здании из ее кошмара.

В квартире 127.

И она не сможет сбежать.

Однако в этот раз Ребекка очутилась в какой-то новой версии своего страшного сна. Вот она идет по тому же коридору, что и всегда, оглядывает те же кремовые стены и темный напольный ковер. Но внезапно все меняется. Теперь в конце коридора, наполовину скрытая во мраке, появляется Рокси. Собака смотрит на Ребекку из темноты, а когда та подходит к открытой двери квартиры, начинает скулить. Скулить так, как она делала несколько часов назад, когда Ребекке пришлось запереть ее в пустующей спальне. И теперь во сне от каждого этого ужасного звука у Ребекки сжимается сердце.

«Прости меня, Рокси, – слышит она свой голос. – Мне так жаль».

И вот Ребекка уже у дверей квартиры, видит цифры 127 на двери, видит криво висящую цифру 7, как и раньше, думает о том, что семь – счастливое число, а когда вновь переводит взгляд на Рокси, то собаки уже нет. Она исчезла. Коридор многоквартирного дома пуст.

В квартире начинает играть музыка. Как и всегда, Ребекка не в силах распознать мелодию, просто знает, что она доносится откуда-то изнутри, но в этот раз она стала громче, бессвязней и болезненно давит на уши. Широко распахнув дверь, Ребекка входит в квартиру и чувствует длинный ворс ковра под босыми ногами.

Как по команде, этот ворс начинает извиваться и двигаться, превращаясь в стебли болотных растений.

И вот они уже обвивают ее ноги, взбираются по лодыжкам, медленно поднимаются от икр к внутренней стороне бедер и не дают сделать ни единого шага.

А потом голос позади нее, бесполый и какой-то мерзкий, начинает повторять те же самые слова: «Ты должна остаться здесь!» И это не просто слова, а душераздирающий хрип:

– Ты должна остаться здесь!

– Но я не хочу оставаться!

– Ты должна, Ребекка!

– Пожалуйста, отпусти меня!

– У тебя нет выхода, Ребекка!

– Пожалуйста, позволь мне проснуться!

И тут Ребекка проснулась, словно вынырнула из глубин океана. Она оглядела спальню, ожидая, что вот-вот начнется второй кошмар и что она еще не освободилась ото сна. Но нет, она вернулась в действительность, ее кожа была мокрой от пота, а когда она встала и подошла к зеркалу, то увидела, что майка, в которой она спала, промокла насквозь, а на щеках остались следы слез.

Свет лился через окно.

Ребекка посмотрела через коридор на другую дверь, в спальную, в которой она заперла Рокси. Ее первым порывом было позвать собаку, вбежать в комнату и обнять ее, но она этого не сделала. Она прошлась по комнате, ощущая под ногами голые доски пола, а не омерзительный ворс ковра из кошмара. Посмотрела на свою правую руку, раскрыв ладонь – там отпечатались следы от ногтей, настолько крепко она во сне сжимала кулаки.

Ребекка закрыла глаза и постаралась восстановить дыхание.

«Расслабься, – велела она себе. – Все кончено. Кошмар больше не повторится».

Она посмотрела на часы Стелзика на тумбочке рядом с кроватью. Было 8 часов 56 минут утра. Она поставила будильник на девять. Паром должен был прибыть в одиннадцать, а на тренировках, которые она проводила последние два дня, ей требовалось тридцать минут, чтобы добраться из общежития до порта на велосипеде. Значит, у нее был по крайней мере час, чтобы подготовиться, переодеться и проверить, есть ли у нее все что нужно для побега.