Вороний остров

Капитан порта сказал ей, что его зовут Калеб. Внутри его домика все полки были заполнены оборудованием, но ее внимание привлекла портативная УКВ-рация. Она лежала на столе и явно появилась вместе с капитаном порта, потому что зимой ее не было. На верхней панели выделялась ярко-оранжевая тревожная кнопка.

– Нам нужно вызвать полицию, – сказал Калеб, глядя на нее с любопытством и с некоторым недоверием, явно пытаясь осмыслить ее рассказ. – Значит, вы и вправду не покидали остров все это время?

Ребекка нахмурилась:

– Зачем мне лгать?

Калеб предостерегающе поднял руку:

– Я нисколько не обвиняю вас во лжи, но ваш рассказ вызывает много вопросов.

– Понимаю, – Ребекка глубоко вздохнула. – Мне тяжело об этом говорить, но мы прибыли на остров вместе с моим братом, и теперь я не знаю, где он.

– Вы двое потеряли друг друга?

– Да, в лесу, когда нас пытались убить. Я не знаю, жив ли Джонни или мертв. Я не знаю, лежит ли он закопанным где-то здесь на острове в неглубокой могиле или вернулся домой.

Но вопрос, который она задавала себе каждый день в течение пяти месяцев – почему, если Джонни сумел вырваться с острова, если он все еще жив, он не направил на остров спасателей – она повторять не стала.

– Тот, кто пытался убить меня, сейчас здесь.

– На острове?

Ребекка кивнула, и тут на лице Калеба появилось какое-то новое выражение, которое она не смогла расшифровать. Неужели он ей не поверил? Неужели он до сих пор, считает, что его разыгрывают или что Ребекка – сумасшедшая, и ей нужно просто поддакивать, чтобы не разозлить. Может ли она вообще доверять Калебу? Ребекка снова запаниковала так сильно, что не смогла вздохнуть. Горло перекрыл спазм. Но затем она заставила себя успокоиться, дышать, думать, анализировать. «Я сделала свой выбор, отступив от первоначального плана, поэтому теперь надо быть начеку», – велела она себе.

Калеб взглянул в окно, на пустырь, на океан до горизонта.

– Ладно, Ребекка, с деталями разберемся позже. Самое главное, что вы здесь со мной в безопасности.

Ребекка не поручилась бы, что это правда. Да и Калеб тоже не казался уверенным на сто процентов. Чувствовалось, что он выбирает варианты дальнейших действий.

– Вы сказали, что тот, кто пытался вас убить, забрал ваш мобильник? – спросил Калеб.

На упоминание телефона Ребекка отреагировала мгновенно:

– Могу я воспользоваться вашим телефоном? – спросила она. – Мне нужно позвонить домой. Мне нужно сказать моим девочкам, что я жива.

Калеб отстегнул телефон от пояса.

И тут Ребекка вспомнила о Хайне и Лиме.

Паром пришвартовался почти полтора часа назад. Предположим, они отправились в лес искать ее тело. Поскольку поиски их будут тщетными, они застрянут в лесу надолго.

Скорее всего, так и будет, но она не уверена.

Или уверена?

Она посмотрела в окно, увидела туман, затянувший гавань, потом опустила взгляд на свои колени, на руки. В них въелись грязь и копоть – свидетельства того, как она выживала здесь на острове одна-одинешенька, – их не могли отмыть стирки в холодной воде. Повсюду на руках были мелкие порезы, а на ногах еще и синяки. Голова и шея после падения в овраг периодически сильно болели нехорошей пульсирующей болью. В свое время она зашила глубокий порез на лице, обработала его антисептиком, и он не загноился, а потом сняла швы. Но отвратительный рубец никуда не делся. Перебирая в уме все свои беды, Ребекка испытала приступ сомнений. «Этот человек не сможет меня защитить. Мне нужно было придерживаться плана», – чуть было не сказала она вслух.

– Мисс, так вы будете звонить?

Она посмотрела на Калеба.

Он протягивал ей мобильный телефон.

Она схватила телефон со словами благодарности и взглянула на экран. Слава Всевышнему, посередине горело название оператора и сети, индикатор силы сигнала показывал целых четыре деления.

Это реально. Это происходит на самом деле.

Наконец-то она сможет позвонить домой.

И тут кто-то постучал в дверь.

Новая жизнь

Трэвис проснулся от шума ветра за окном. Какое-то время он лежал в полудреме, прислушиваясь к звукам, долетавшим с улицы. Потом открыл глаза, перевернулся в кровати и посмотрел на часы.

Было девять двадцать утра.