Вороний остров

Когда брат понял это, он снова побежал, а видеорегистратор бесстрастно записывал то, что происходило позади него, с какого-то немыслимо перекошенного угла. Мелькали земля, кусты, корни деревьев. Джонни держал регистратор в левой руке. В какой-то момент он остановился и посмотрел назад, и шум его шагов на мгновение стих.

На заднем плане раздался звук мотора автомобиля.

Это был Лима, и он приближался.

Джонни снова побежал. Быстрее, потом еще быстрее, изображение стало совсем размытым и неразличимым, а потом вдруг камера видеорегистратора нацелилась на лицо Джонни. Он повернул ее, не зная, окажется ли в кадре, но, кажется, для него сейчас это было не так уж и важно.

– Не знаю, увидит ли кто-нибудь эту запись, – хрипло проговорил он, и хотя в этот вечер для Ребекки, замершей на диване, эти слова не стали откровением – она уже прослушивала их раньше бессчетное количество раз, – у нее внутри все скрутилось и сжалось. – Кто-то пытается нас убить, – голос брата дрогнул. Он был в ужасе – от того, что потерял Ребекку, от того, что могло случиться с ней, от того, что должно было случиться с ним. – Сестра моя… Я не знаю, где моя сестра. Может быть, она уже…

«Уже мертва», – хотел сказать он, но не сказал, а только замолчал и оглянулся.

Потом опять повернулся к камере, и стало хорошо видно, каким бледным и перекошенным от страха было его лицо. Он снова оглянулся назад, посмотрел вниз на спуск в лощину, на непроходимый лес со всех сторон от дороги, в котором ветер в это время раскачивал деревья и шумел в динамике видеорегистратора, и как будто понял, что, возможно, судьба дает ему последний шанс что-то сказать.

– Бек, – проговорил он, и его глаза наполнились слезами то ли от холода, то ли от переполнявших его чувств. Ветер гнул деревья, срывая с них листву. Джонни снова пошел вперед, а позади него, в нижней части экрана явственно проступил зловещий силуэт.

Это был «шевроле» Стелзика с Лимой за рулем.

Когда Джонни обернулся, на его лице был уже не ужас, но обреченность.

Он знал, что не сможет обогнать ни автомобиль, ни пулю.

– Если кто-нибудь когда-нибудь найдет эту запись, если моя сестра все еще жива, скажите ей, что я ее люблю.

Теперь Джонни плакал навзрыд и слезы текли по его щекам. «Шевроле» приближался.

– Я не говорил ей об этом достаточно часто. А надо было! – Он заморгал, смахнул слезы. – Я так сильно тебя люблю, Бек.

– Я тоже тебя люблю, Джонни, – тихо сказала Ребекка.

И в этот момент экран стал черным.

* * *

Шло время, и Ребекка не могла найти ничего хорошего в том, через что ей пришлось пройти. Ничего положительного. Ничего, что она могла бы использовать в своей дальнейшей жизни. На что могла бы опереться. В основном она старалась не думать обо всем, что случилось, считая, что мучительные раны прошлого должны зарубцеваться сами собой.

Однако дни текли один за другим, и по мере того, как ее воспоминания становились все более размытыми, теряли свою остроту и яркость, ее боль начала понемногу утихать, а на поверхности остались только неоспоримые истины, которые Ребекка приняла безоговорочно.

Я знаю, кто я такая.

Я знаю, что делаю.

И всякий раз, когда в последующие месяцы и годы сомнения возвращались, всякий раз, когда мужество грозило покинуть ее, она вновь и вновь возвращалась к этим простым вещам, пообещав себе никогда ничего и никого не забывать. Она просто говорила себе, кто она и кем стала.

Меня зовут Ребекка.

И я выжила.

Примечание автора

В моем романе мне пришлось кое-что незначительно поменять в описании организационной структуры и процедур таких учреждений, как управление полиции Нью-Йорка и полицейский департамент округа Саффолк, а также в практике работы системы здравоохранения США. Я также допустил определенные вольности в описании работы видеорегистраторов, радиостанций, оборудования салонов «джипа чероки» и «доджа рама». Надеюсь, что мне удалось сделать это бережно и со всей возможной тщательностью, потому что никто из моих читателей не обратил эти неточности внимания – во всяком случае, пока.

Благодарности

Я обожаю свои романы о Дэвиде Рейкере, и сейчас, когда я пишу эти слова, я уже начал работать над новой книгой из этой серии. Однако, закончив роман «Никого нет дома», который стал десятым за десять лет произведением с полюбившимся читателю главным героем, я заявил своему редактору, что, прежде чем приступить к одиннадцатому, хочу поработать на чем-то новым. В принципе, я давно уже вынашивал идею «романа о выживании» с элементами детектива – историю о женщине, разлученной со своими детьми, которой приходится бороться за свою жизнь в сложных условиях. Для меня такая книга стала бы вызовом с творческой точки зрения, потому что я никогда не писал ничего вне моего цикла о Рейкере. Надеюсь, у меня получилось, хотя и здесь я заставляю моих персонажей исчезать, пусть на бумаге, а не в реальной жизни.