Вороний остров

– После этого Лима не смог вернуться в Хелену по южному полукольцу объездной, потому что проезда там не было, он вынужден был поехать в другую сторону и проследовал мимо маяка. Вот так на маяке и оказался бумажник Джонни. По словам Хайна, когда Лима отъезжал от места раскопок – после того, как он похоронил Джонни – он заметил бумажник на дороге. Твой брат уронил его, когда упал замертво. Лима не хотел оставлять этот предмет слишком близко к тому месту, где спрятал тело, поэтому остановился у маяка и выбросил его там.

Трэвис снова взял Ребекку за руку.

– Прости, Бек, – прошептал он, не находя других слов.

Другой рукой он дотронулся до флешки.

– Хочу передать тебе извинения Баунерс. В Нью-Йорке у вашего дома погибли двое полицейских, потом были найдены тела Луизы и еще двух женщин, затем тело Джонни, со мной тоже возни было много… В общем, только сейчас полиция смогла передать тебе вот это. Баунерс говорит, что еще несколько дней назад они должны были это сделать.

– Что это?

– Лима кое-что пропустил, когда обыскивал карманы Джонни. – Трэвис остановился, глядя на Ребекку. Она вытерла глаза и решительно кивнула, давая ему понять, что готова услышать продолжение.

– Вот то, что Джонни спрятал за подкладкой в кармане куртки.

– Что спрятал?

– Помнишь тот день в лесу, когда ты вернулась и обнаружила, что окно «чероки» разбито? Ты еще заделала его полиэтиленом и так и ездила все пять месяцев. – Ребекка кивнула. – Помнишь, что тогда пропало? Видеорегистратор. Ты говорила, что не могла понять, зачем кто-то украл его?

Ребекка хмурилась, не понимая к чему ведет Трэвис.

Отставной детектив вложил флешку ей в руку.

– Посмотри запись. Она все объяснит.

85

Через неделю Ребекка с самого утра отвезла девочек к Ноэлле, чтобы съездить в город. Разлука далась ей тяжело: сперва она даже не смогла сойти с крыльца дома Ноэллы, так боялась расстаться с дочерями, но потом пересилила себя и с колотящимся как молот сердцем на подгибающихся ногах добралась до станции метро. Только в вагоне она постепенно начала успокаиваться.

За то время пока она была на острове, срок действия ее медицинской лицензии истек, и поскольку в течение трех месяцев она не подавала заявления о продлении еще на два года, ей пришлось позвонить в Единый разрешительный центр и объяснить, что произошло. Ее попросили лично посетить офис центра на Бродвее, так как ее случай был особенным.

После того как Ребекка закончила заполнять многочисленные формы, она прошла квартал до Брайант-парка. Солнце ярко светило на голубом небе. За Публичной библиотекой она нашла стол и скамейку в тени. Ребекка взяла с собой ноутбук и флешку, которую Фрэнк Трэвис отдал ей за неделю до этого. В кармашке сумки для ноутбука лежало кое-что еще – открытка, которую прислала ее мать.

Ребекка вытащила ее из мусорного ведра.

Она понятия не имела, почему так поступила, потому что по-прежнему ничего не чувствовала по отношению к Фионе Кэмбервелл, кроме недоумения и презрения, как и в тот день, когда выбросила открытку. Однако в конце концов она вернулась на кухню, порылась в соре и нашла испачканный и помятый конверт с проклятым куском картона внутри среди пакетов от чипсов и сломанных игрушек.

Сегодня Ребекка достала открытку и вновь прочитала сухой текст: «Мне было жаль узнать о Джоне».

– Извините, вам этот стул не нужен?

Ребекка подняла глаза от открытки.

Передней ней стоял мужчина лет сорока, высокий, красивый, широкоплечий, с темными волосами. Через плечо у него висела сумка, а в руке он держал стаканчик с кофе.

– Конечно, берите, – ответила она.

– Спасибо, – с улыбкой поблагодарил незнакомец.

Он одной рукой перенес стул от ее стола к соседнему. Ребекка снова погрузилась в круговорот своих воспоминаний и проблем, думая то о матери, то о флешке, то о возвращении на работу.

– С вами все в порядке? – спросил мужчина.

Она поняла, что все еще пристально смотрит на него.

– Извините, что я на вас так уставилась, – смешалась Ребекка. – В мыслях я была за много миль отсюда.

Мужчина снова улыбнулся:

– Вы меня успокоили. Я уже подумал, может быть у меня лицо чем-то запачкано.

– Нет-нет, что вы, с лицом у вас все в порядке.

– Ну то есть, если бы было не в порядке, то вы бы мне сказали?

– Зависит от того, насколько забавно это выглядело бы.

Мужчина снова улыбнулся. У него была очень милая улыбка.

– Вы англичанин! – поняла Ребекка по тому, как он выговаривал слова.

– Точно! А вы по разговору тоже, похоже, из доброй старой Англии.

– Да, но я переехала сюда в восемнадцать лет.

– Но британский акцент неистребим.

– Так и есть. Наверное, никогда не избавлюсь от него. А вообще мне нравится, что люди думают, что я англичанка.

Ребекка сделала паузу, вспомнив рассказы Джонни о том, как его травили в школе из-за его говора, но потом попыталась прогнать от себя горькие воспоминания.

– Вы здесь в отпуске? – спросила она.