Вороний остров

Она намеренно порезала лицо Трэвиса, чтобы натекло как можно больше крови. Она перевернула его на живот, чтобы Хайн не увидел, как он дышит. Она выбрала самое неосвещенное место на парковке и знала, что Хайн не захочет долго держать багажник открытым в общественном месте. И благодаря этому Фрэнк Трэвис остался жив и даже сам смог рассказать Ребекке о происшедшем.

И поэтому Ребекка так и не смогла до конца возненавидеть Кэтрин Маккензи.

83

Церемония прощания с Луизой Мэйсон состоялась на кладбище Святого Иоанна, недалеко от дома ее родителей в Риго-Парке. Ребекка оставила дочек с Ноэллой, чтобы там присутствовать. Ее сопровождал Фрэнк Трэвис с головой, ото лба до макушки закрытой плотной повязкой. Они сидели сзади, а дядя Луизы, ее двоюродный брат и отец рассказывали сквозь слезы о жизни Луизы, ее искусстве, ее успехах и, самое главное, о том, каким человеком она была. После этого Ребекка подошла к родителям Луизы и представилась. Они втроем долго стояли обнявшись. Возможно, в других обстоятельствах это могло показаться странным и нелепым, но в тот момент их порыв был искренним.

Через два дня Ребекка хоронила Джонни.

На похоронах Ноэлла произнесла прощальную речь, которая была одновременно проникновенной и, как ни странно, смешной, и Ребекка слушала ее, то смеясь, то горько плача. Джонни всегда хотел, чтобы его кремировали, а не закопали в землю, поэтому не было ни дождя, ни грозовых туч над Ист-Ривер, как случилось в те дни, когда Ребекка прощалась с Майком и с отцом.

Поминки организовали в нерабочее время книжного магазина в трех кварталах от их дома на 81-й улице. Джонни всегда любил приходить сюда, чтобы побыть среди книг, возможно здесь он был по-настоящему счастлив. Ребекка смогла поговорить со своими друзьями, которых не видела много лет, дальними родственниками, приехавшими из Бостона на похороны, и на какое-то время смогла забыть переполнявшие ее чувства гнева, обиды и предательства. Но в конце, когда остались только она, Ноэлла и менеджер магазина, Ребекка спросила у Ноэллы:

– Почему ее здесь нет?

– Кого, дорогая?

– Моей матери.

Ноэлла бросила взгляд на менеджера магазина, и он удалился, чтобы дать им возможность спокойно поговорить.

– Забудь ее, – сказал Ноэлла, беря руку Ребекки в свои.

– Почему она не пришла?

– Потому что она никогда не приходит, Бек.

– Но почему?

– Потому что она не такая, как ты. Ведь ты смогла выжить на острове, потому что больше всего на свете хотела вернуться к своим девочкам, а она не такая. В ней нет твоей силы духа. Она показала свое истинное лицо еще после гибели Майка. – Ноэлла обняла Ребекку за плечи. – Сейчас перед тобой стоит много задач, ты начинаешь новый этап своей жизни, так что не хватало тебе только беспокоиться о ней. Помни, что она вас всех бросила. А вы с Майком были тогда младенцами. Какая нормальная мать так поступит?

– В этот раз она не прислала даже долбанную открытку, – пробормотала Ребекка.

– Возможно, она не знает, – Ноэлла как всегда была рассудительна.

Но на следующий день после похорон открытка пришла. Фиона потрудилась прислать ее в конверте. Ребекка вскрыла конверт, прочитала то, что было в ней написано, и голос Джонни произнес в ее голове такие знакомые слова: «Это лучше, чем ничего». Текст был следующий: «Мне жаль узнать о Джоне». Без подписи. Ни «мама», ни «Фиона» – ничего подобного.

Ребекка посмотрел на конверт: на нем были наклеены британские марки и стояли отметки авиапочты. Обратного адреса не было.

И снова она подумала о Джонни.

Он всегда хранил открытки, которые ему приходили.

Ребекка выбросила свою в мусорное ведро.

84

Через пару часов к Ребекке домой приехал Фрэнк Трэвис. Она приготовила им по паре бутербродов, и они сели на старые плетеные стулья в тени крыльца на заднем дворе. Девочки весело бегали по саду, а Рокси лежала у ног Ребекки и жевала старый тапок.

– Я как будто бы вернулся в прошлое, – с улыбкой проговорил Трэвис.

– Ваши дети так же носились по двору как сумасшедшие?

Он только рассмеялся в ответ. Кира бегала кругами, распевая песню из телевизора, чем страшно развеселила Хлою, которая хохотала так сильно, что в конце концов потеряла равновесие и шлепнулась на попу.

– Как у них дела? – спросил Трэвис.

Ребекка посмотрела, как Кира наливает сестре воображаемую чашку чая, и проговорила:

– С ними все хорошо. Только временами, когда сильно заиграются, они смотрят на меня так, как будто бы не могут вспомнить, кто я такая.

– Дайте им время.

– А еще как-то странно получается с Гаретом. Не знаю, что я ожидала, когда вернулась домой… Конечно, я не собиралась снова с ним сходиться, но не думала, что он так быстро уйдет.

Трэвис помолчал какое-то время, скрестив руки перед собой, а потом проговорил:

– Да, Ребекка, вам может быть трудно.

– Давай перейдем на ты, Фрэнк. Мне кажется, давно пора. И можешь называть меня Бек.

Он снова улыбнулся, а потом дотронулся до плотной повязки на голове.