Вороны Чернобога

Данияр посидел немного, бесстрастно глядя на него, а потом встал и вышел из кухни. Девушки тут же накинулись на несчастного Митю:

— Сколько раз тебе надо говорить, что ты сновидец и свои личные правила должен знать от и до — даже сонным!

— Что — трудно было сначала посмотреть свой сон с закрытыми глазами и запомнить его, а потом уже открывать глаза! Эх, ты!

— Отстаньте, — уныло сказал Митя. — И так облом полный, а тут вы ещё…

Данияр вернулся, неся в руках бусы из мельчайшего чёрного бисера. На них болтались небольшие чёрные пёрышки, связанные воедино. Митя обернулся к ворону и хотел было встать, но тот велел:

— Сиди на месте. Глаза закрой. Смотри.

И надел бусы с перьями парнишке–ворону на голову, обвив ими в два раза так, чтобы перья оказались на лбу. Митя, с закрытыми глазами, видимо помня, что у Данияра было в руках, послушно воспринял странное украшение и замер. Как застыли и девушки, сообразившие, что за артефакт такой на голове юного ворона–сновидца. А ворон так и остался за спиной Мити, только ладони слегка поднял, будто хотел парнишке–ворону закрыть уши, но так и не притронулся к ним.

Плечи Мити опали. Он медленно откинулся к спинке стула, на котором сидел, и ссутулился. Руся затаила дыхание: его глаза под закрытыми веками забегали так, словно он в самом деле глубоко и крепко уснул и теперь наблюдает за событиями сна. И внезапно заговорил, явно изумлённый:

— Мой дом?

— Как ты его видишь? — внешне спокойно спросил Данияр, но Руся, следившая за ним, заметила, как вздрогнули его руки. Заметила, а потом неожиданно подумалось, что ворон задал странный вопрос: «Как?» Что значит — как?

Но Митя вопрос, как ни странно, понял.

— Как будто смотрю на него сбоку. Торец немного виден. Там, внизу, один кент однажды написал фразу из Булгакова. Ну, вроде как: Аннушка уже масло разлила. Я вижу слово «масло». Оно немного затёрто из–за дождей и снега, но всё ещё виднеется.

— Ты видишь свой дом, стоя на улице?

— Нет, как–то немного сверху.

— То есть из дома рядом?

— А-а… Ну-у… Получается так. — Митя немного помолчал, видимо приглядываясь к ситуации в своём сновидении, а потом кивнул: — С этажа так пятого или четвёртого.

— Ты точно видишь? — настаивал ворон.

— Точно, — твёрдо ответил парнишка–ворон.

Обе девушки с огромным удивлением увидели, как Данияр зачастил дыханием. Но справился и довольно ровно сказал:

— Митя. Сейчас я тебе скажу кое–что. Ты не удивляйся, а попробуй это сделать.

— И что это?

— Ты тот, кто смотрит на свой дом. Так?

— Так.

— Опусти взгляд на подоконник.

— Но я…

Митя поперхнулся, наверное вспомнив предупреждение именно попробовать сделать нечто необычное. Сжал губы, и его глаза под веками решительно дёрнулись так, что Руся сообразила: он выполнил просьбу Данияра.

— Хм. Получилось. Немного тяжело было, но… Что дальше?

Данияр облизал губы и, явно стараясь быть спокойным, предложил:

— Оглядись в комнате, где стоишь. Найди зеркало.

Брови Мити чуть подлетели кверху, но опустились быстро. Плечи дёрнулись, будто он собрался повернуться всем телом, а потом парнишка–ворон окаменел — кажется, вспомнив, что оборачиваться надо во сне, который, как понимали переглянувшиеся девушки, уже переставал быть сном.

— Он… рыпается, не хочет… — сипло выговорил Митя.

— Я сейчас положу руки тебе на плечи, — монотонно ответил ворон. — Попробуй ещё раз. Он просто не понял, что происходит. Когда поймёт — поможет тебе.

Ладони Данияра легли на плечи парнишки–ворона. Несколько минут прошло в совершенной неподвижности Мити и его напряжённом дыхании, а потом он резко, будто прыгнул, тяжело задышал — и распахнул глаза. Девушки чуть не отшатнулись — глаза Мити, привычно карие, сменили цвет на чисто чёрный. А потом он, словно так и надо, трижды похлопал по ладони Данияра у себя на плече.

— Не надо, Дани, — натужно, будто сопротивляясь чему–то, выговорил Митя. Его лицо исказилось в горестном отчаянии. — Пожалуйста, Дани!.. Они сейчас… придут!

Теперь отпрянул ошеломлённый Данияр. Он, не веря, смотрел на Митин затылок, всё ещё не отпуская ладоней с его плеч. А парнишка–ворон резко передёрнулся и заморгал так сильно, словно пытаясь пробудиться.

— Он меня выкинул! — с возмущением воскликнул Митя. — Из моего собственного сна! Представляешь? Данияр, я ничего не мог сделать!

— Ты всё сделал — и всё сделал правильно, — равнодушно сказал ворон, тяжело опуская руки и пятясь от него. А потом развернулся и ушёл в комнату.

— Чего это он? — спросил Митя, глядя ему вслед.

Карина вполголоса и быстро рассказала ему то, о чём парнишка–ворон явно не знал. Тот аж рот открыл.

— Обалдеть… И что дальше?

— Дальше идём в комнату и требуем, чтобы Данияр всё рассказал, — решительно сказала воронушка и встала, чтобы тут же целеустремлённо выйти из кухни. Остальные — за ней, заинтригованные.

Ворон стоял возле окна, глядя то ли на балкон, то ли на улицу. Руки напряжены и сжимают кулаки. Не оглядываясь, он спросил:

— Митя, ты знаешь тот дом, из окна которого смотрел на свой?

— Конечно, знаю. А что?