Вороны не умеют считать

— Я этого не сказала, — снова засмеялась она.

— А как вам кажется?

— В конце концов, кто из нас сыщик — вы или я? Так что думайте сами.

— Спасибо за совет. Обязательно подумаю.

Она быстро поднялась со стула и пошла к двери. Я понял, что разговор окончен.

— Спасибо большое, — сказал я. — Больше вам ничего не известно?

— Ничего.

Я простился с Филлис, вышел из дома и по телефону-автомату позвонил Джеррету. Он ждал моего звонка.

— Как ваши успехи? Узнали что-нибудь? — спросил он.

— Узнал.

— Это ее подвеска?

— Ее подвеска была с искусственными рубинами и гранатами.

— Ах вот как.

— А почему вы решили, что мисс Фейбенс что-то известно?

— Просто я вспомнил, что какая-то девушка заходила ко мне по поводу старинных украшений. Я порылся в своих записях и нашел ее имя — Филлис Фейбенс.

— Что вы сделали с ее украшениями?

— Пристроил клиентам. Если мне не изменяет память, часы удалось продать довольно выгодно. Остальное было не высокого качества.

— Вы не давали эту подвеску Роберту Кеймерону?

— Да что вы! Я никому ничего не даю.

— Не даете, но продаете, не так ли?

— Да, но могу сказать совершенно определенно: Роберт Кеймерон не покупал у меня этой подвески.

— Что ж, спасибо за ценную информацию.

— Она вам пригодится?

— Нет, милейший. Она не имеет никакого отношения к делу. Не знаю, зачем вам понадобилось поднимать записи трехмесячной давности, но могу сказать вполне определенно: будь я на месте сержанта Бьюды и позвони мне такой «добровольный помощник» с такой «ценной информацией», я бы задал ему перцу за попытку сбить следствие с толку. Желаю приятных сновидений! — И прежде чем Джеррет успел ответить, я повесил трубку.

Глава 10

Возле дома, где жил Роберт Хокли, полицейские машины не стояли — это уже радовало. Дом был весьма респектабельный. Привратник сказал что-то по телефону, и вскоре сам Хокли открыл передо мной дверь своей квартиры.

Это был щеголеватый молодой человек с насмешливым взглядом. Правая нога его была заметно короче левой. Пока я не выложил, зачем пришел, он держал меня в прихожей и лишь после этого пригласил в гостиную.

Такая квартира стоила, наверное, не меньше пары сотен долларов в месяц. В гостиной стоял внушительных размеров письменный стол, заваленный бумагами. Судя по всему, я оторвал Роберта от работы.

Некоторые бумаги были напечатаны на бланках — «Фирма „Акме: сварочные и слесарные работы“. Мое внимание привлек также талончик тотализатора.

Хокли не понравилось, что я рассматриваю его бумаги.

— Что вам надо? — холодно спросил он.

— Я хотел бы поговорить с вами о наследстве Коры Хендрикс.

— Вам многое известно об этом наследстве?

— Кое-что.

— И вы, конечно, полагаете, что разобрались во всех тонкостях? — спросил он с иронией.

— Кое-что мне известно, — повторил я.

— Не тешьте себя иллюзиями. Лучшие юристы страны в увеличительные стекла рассматривали каждый пункт завещания, и даже им не удалось во всем разобраться.

— Я не тешу себя иллюзиями.

— Так что же вам надо?

— Мне надо с вами поговорить.

— О чем?

— Сколько вам досталось по завещанию?

— Это вас не касается!

— Тогда поставим вопрос иначе: вы удовлетворены той суммой, какую получаете, или хотели бы получать больше?

— Не надо задавать идиотских вопросов.

— Я сыщик, — сказал я после небольшой паузы, — но раньше был адвокатом…

— Спасибо, у меня есть адвокат.

— И чем он занимается?

— Всем.

— А результаты?

— Никаких!

— Так я и думал.

Эта Кора Хендрикс — настоящая ведьма.

— Однако она оставила завещание в вашу пользу…

— В мою пользу? Как же! За каждый цент мне приходится лизать сапоги двух старых кретинов. Чтоб их разорвало! Ничего, ведь когда-нибудь они сдохнут…

— Но они могут назначить вам пожизненную ренту.

— Конечно, могут.

— А что говорит ваш адвокат о законности опеки?

— Он считает, что при необходимости ее можно отменить.

— Ну и?

— Скажите, вы читали само завещание?

— Нет, я знаю только условия опеки.

— А завещание видели?

— Нет.

— Так вот, Кора Хендрикс предусмотрела такой вариант: в случае, если опека будет признана недействительной — целиком или частично, — наследниками станут опекуны; они получат право распоряжаться средствами по своему усмотрению. Предусмотрено также, что если кто-то посмеет оспорить завещание в судебном порядке, он лишится доходов от недвижимости, фондов опеки и всей собственности. Поди прорвись через эти рогатки! Лучшие адвокаты не смогли, сколько ни бились.

— Вы, кажется, получаете пятьсот долларов в месяц?

— Мне этого хватает на содержание адвоката.

— А зачем? Разве нельзя ограничиться отдельными консультациями? Это было бы намного дешевле.

— Зачем?! Да с этой опекой сам черт ногу сломит. Надо постоянно следить за двумя старыми дураками: на что они тратят деньги, во что вкладывают, зачем таскаются в Латинскую Америку.

— И при этом умудряются не нарушать баланс? Ширли получает столько же, сколько и вы?

— Вам-то что?

— Хочу предложить вам взаимовыгодный обмен информацией.

— Согласен, только начнете вы.

— Вы читали вечерние газеты?

— Нет.

— Так знайте: скоро здесь будет полиция.

— Полиция?

— Да.

Он сразу помрачнел.

— Сегодня днем убит Роберт Кеймерон.

— Кто его убил?

— Пока неизвестно.

— Мотивы?