Ворота Победы

Вечером того же дня меня посетил уже другой русский, судя по всему, высокопоставленный чин их тайной полиции НКВД, или контрразведки. Впрочем, он был весьма вежлив, и сведущ в морских делах.

— Разве вы не слышали, мсье Кусто, что у нас в СССР задача освоения морских богатств была поставлена еще задолго до войны? Сделать правда удалось немного — но замыслы были интересные и широчайшие. Может быть, у вас во Франции издадут романы нашего Беляева — про человека-амфибию, и подводные фермы. Или Григория Адамова — про «изгнание владыки»: подводные города и заводы, с многочисленными портами-ангарами для подводных лодок класса «пионер», подводно-подземные тоннели, для круглогодичной навигации по Севморпути. Это конечно фантастика — но идеи были всерьез. Ведь «нам нет преград — ни в море, ни на суше». И если товарищ Сталин приказал покорить океан — мы это сделаем, ну кто мы такие, чтобы нарушить волю Вождя?

Я слушал и кивал. Не понимая пока, что же требуется конкретно от меня.

— Мсье Кусто, сейчас идет война — сказал русский — и никто не может оставаться в стороне. Есть мнение мобилизовать вас и ваших людей в инженерно-гидрографическую службу «свободной Франции». Генерал Де Голль не возражает — но поскольку он пока не располагает военно-морскими силами, получать задачи и довольствие вы будете от командования Средиземноморской эскадры СССР. Или от флота «народной Италии», что по сути одно и то же. Если уж у вас есть документ Международного Комитета, подписанный итальянским адмиралом Таоном ди Ревелем — то возможно, вам больше подойдет формально подчиняться итальянцам? Вы вправе оставить с собой ваших людей — и конечно же, должны будете принять в свою команду наших, по штату. Корабль с экипажем, для обеспечения водолазных спусков, мы выделим. Мсье Кусто, я знаю, что вы заняты сейчас своими экспериментами по усовершенствованию своего аппарата — но у нас, как вы видели, есть серийный образец, и писанное наставление по погружениям с ним, все вполне нас удовлетворяет. Впрочем, если вы найдете, что можно улучшить, мы будем этому рады. Если вы согласны, то собирайтесь, считайте себя уже на службе. Базироваться будете пока в Специи, а там посмотрим.

— А если бы я не согласился — спросил я у русского уже после, когда наша колонна из двух «студебеккеров» с имуществом, двух наших автомобилей, и броневика с охраной, двинулась на восток.

— Тогда, мсье Кусто, нам пришлось бы обойтись с вами, как с гражданином Еврорейха, отказавшимся сотрудничать — был ответ — ничего страшного, всего лишь заключение в лагерь военнопленных, до окончания войны.

В нашей команде было три взвода — водолазы, такелажники, мотористы — итальянцы и русские. Моим помощником «по строевой части» был русский капитан-лейтенант. Основной задачей была расчистка портов — и если «тяжелые» водолазы хорошо справлялись с работами под водой, вроде резки и сварки металла, то аквалангисты были вне конкуренции при разведке. Италия, южная Франция — война закончилась, но мои перспективы на родине были неясны. Французский флот практически перестал существовать, и что еще хуже, его неспособность помочь Франции в большой европейской войне вместе с плачевным состоянием французских финансов вызвала последующий застой и запустение. Но у меня оставалась работа на упомянутый мной «Международный Комитет по исследованию Средиземноморья», который отнюдь не прекратил свое существование после войны — теперь там заправляли СССР и Народная Италия, при малом участии Югославии, Болгарии, Греции, была приглашена и моя команда, причем русские были столь щедры, что подарили нам тот самый корабль, с которого мы ныряли еще в сорок четвертом — морской тральщик, переделанный в водолазно-спасательное судно. По заданиям Комитета, мы занимались больше подводной археологией, чем океанологией, искали затонувшие древние суда, в греческих и турецких водах удалось сделать действительно ценные находки.

Я назвал свое первое судно «Калипсо». Затем появились и другие. Когда по инициативе СССР при ООН была основана Международная Организация по исследованию Мирового Океана и эксплуатации его ресурсов. Центром ее стал Океанографический Музей и Институт в Монако, место директора которого я получил в пятьдесят первом. Были экспедиции во все моря нашей планеты, и спуски в их глубины, и издание Энциклопедии Океана. Мне не раз приходилось бывать в Москве, Ленинграде, Мурманске, Севастополе, наше сотрудничество с советскими учеными было очень плодотворным, никогда не прерываясь, даже когда наступали политические осложнения.

Но я иногда спрашиваю себя — случилось бы все это, не будь той встречи с русскими в сорок четвертом году?

Тулон. Этот же день (2 апреля 1944).

Капитана 1 ранга Мальгузу, командира крейсера «Алжир», прежде никогда не били.