Ворота Сурожского моря

– Сказывают, на подходе атаман Каторжный. Идет стругами, потому медленно. И вроде как царь казаков уважил – припасу боевого выдал, и жалованье, и тканей, и муки, и сухарей три воза. Как придет, так, атаманы говорят, и двинем.

– Та, когда же? – Борзята вытянул губы к поджаристому куску лепешки и, обжигаясь, надкусил. – Невтерпеж ужо. Сидим тут, сидим, и все без толку.

– А куда вы торопитесь-то? – вскинул брови Михась. – Ты вообще, Лукин, только недавно толще тени стал, саблю выше головы поднимать начал. А туда же: «Сидим-сидим».

Казаки тихо захмыкали. Пешка хихикнул громче всех. Валуй покосился на него неодобрительно. Татарчонок, не заметив взгляда Валуя, прищурил хитрые округлые глаза. Надув щеки, он с притворной натугой поднял саблю в ножнах на уровень плеча. И тут же вскочил, возмущенно втягивая воздух через зубы. Смачная затрещина Валуя чуть не скинула Пешку с бревна.