Воровка

– Ты встречался с ней, – сказала Оливия. Я кивнул. Она отодвинула учебник в сторону и подперла подбородок кулаком. – Какой она была? Думаешь, она могла просто исчезнуть? Или кто-то похитил ее?

Я почесал живот:

– Мы были вместе всего неделю или около того. Не то чтобы я ее знал.

Это ложь. Почему я лгу?

Оливия знала, что я лгал.

– Расскажи мне, – сказала она.

– Нечего рассказывать, Герцогиня.

– Калеб, ты один из самых проницательных людей, каких мне только доводилось встречать. И ты утверждаешь, что у тебя нет своего мнения по этому поводу?

Мой мозг замкнулся, и я понятия не имел, в какую сторону направить свой язык. Это была щекотливая тема. Я уже почти придумал очередную ложь – или, может быть, правду, – когда в комнату ввалилась моя спасительница Кэмми.

– О боже! Вы занимались сексом, ребята?

Я обхватил шею руками, наблюдая, как между ними завязывается очередная дружеская потасовка.

Куда пропала Лора? Чистое безумие.

Лора Хилберсон была патологическим лжецом, и я понял это за три свидания. Она была симпатичной, довольно застенчивой, но все знали, кто она. Возможно, потому, что у ее родителей была яхта, куда она приглашала гостей каждые выходные. Наш колледж был частным. Оливия – одна из немногих, кто учился на полной стипендии, остальные в ней просто не нуждались.

Я пригласил Лору на свидание после того, как нас включили в одну группу на уроке испанского. На первой же встрече она рассказала о своей лучшей подруге, погибшей в автомобильной аварии тремя годами ранее. Она плакала, когда рассказывала об этом, ведь сблизилась с ней больше, чем с собственными братьями и сестрами. Когда я спросил, сколько у нее братьев и сестер, она замялась лишь на мгновение, прежде чем сказать – восемь. Восемь братьев и сестер. Ого! – подумал я. Ее родителям должно быть очень сложно. Как они успевали обнимать всех за один день?

Второе свидание мы провели на яхте ее родителей. Несмотря на завидное финансовое положение, они производили впечатление простых людей. На обед ее мать приготовила сэндвичи: ломтик индейки, белый хлеб и помидоры. Они говорили о своей церкви и о миссионерских поездках, в которых Лора участвовала в старшей школе. Когда я спросил, брала ли она с собой своих братьев и сестер, они взглянули на меня, недоумевая, о чем я. Почти в тот же миг Лора заметила стаю дельфинов, и мы отвлеклись, любуясь, как они резвятся в воде. Затем мы отправились к их дому, чтобы я мог забрать свою машину. Они жили в скромном двухэтажном доме, и единственным показателем их состояния оставалась яхта, на которую они, как они смешливо говорили, разорились.

Пока ее мама отлучилась в гараж, чтобы достать нам по бутылке колы из холодильника, Лора показала мне их жилье изнутри. Я сосчитал спальни: одна, две, три, четыре. В каждой – по «королевской» двуспальной кровати, кроме комнаты Лоры с обычной широкой постелью. Она сказала, что предпочитает стандартное полутораспальное место. Когда я удивился, где же они все помещаются, она сказала, что большинство ее братьев и сестер старше и уже выпорхнули из родительского гнезда.

Моя внутренняя защита забила тревогу по-настоящему, когда я прощался с ее родителями в прихожей. Правую стену от входа увешали семейные фотографии: бабушки и дедушки, рождественские ужины, вечеринки в честь дней рождения – я скользнул взглядом по каждой, пока мы обсуждали учебу и грядущие экзамены. Когда мы наконец раскланялись и я подошел к своей машине, я точно знал две вещи: Лора была единственным ребенком и патологическим лжецом.

Третьего свидания не должно было случиться. После того, как я во всем разобрался, я испытывал исключительно отвращение. Но на групповом свидании я попал в пару к Лоре. Мы отправились в небольшую поездку, на матч «Янки» против «Рэйз». Все прекрасно понимали, что «Рэйз» опозорятся, но нам хотелось выбраться из города и развеяться, пока итоговые экзамены нас морально не уничтожили. Лора поехала со мной и еще одной парой. С переднего сиденья она вещала о недавней поездке в Тампу, когда ее сестра потерялась на пляже, так что родителям пришлось звонить в полицию.

– Мне казалось, ты самая младшая, – сказал я.

– Это давняя история. Ей было пять или около того, – выкрутилась она.

– А сколько, получается, было тебе?

– Три, – тут же ответила она.

– И ты помнишь такие детали?

Она замялась:

– Нет. Но родители постоянно вспоминают тот случай.

– Твоя сестра сейчас в колледже?

– Нет. Она военная.

– В какой отрасли?

– Она «морской котик».

Мои брови поползли вверх. Я покосился на зеркало заднего видения, проверить, слышали ли Джон с Эми, что она только что сказала.

Они оба спали, прислонившись друг к другу.

Вот черт.

Было темно, и, к счастью, она не могла видеть выражения моего лица. В военно-морском флоте США не служили женщины. Я американец лишь наполовину, но это широко известный факт, о котором в курсе даже я. По крайней мере, я так считал.

– Что ж, это впечатляюще, – сказал я, потому что ничего лучше не придумал. – Ты наверняка ею гордишься.

Или лжешь.