Воровка

Потом она опустилась на колени напротив него. Когда его глаза наполнились слезами, Сола ощутила свою беспомощность.

— Все нормально, — пробормотала она, сдернув полотенце для рук с вешалки. — Отпусти себя.

Свернув махровую ткань, она прижала ее к его лицу… а потом он оказался в ее объятиях. Эссейл опирался на ее силу, обрушившись на нее всем телом.

Она медленно поглаживала его спину и бок.

— Я рядом, — прошептала она ему на ухо. — Поплачь, если от этого станет легче…

Стук в дверь заставил его напрячься, и Эссейл обеспокоенно поднял голову, словно был в ужасе от того, что его увидят в настолько уязвимом состоянии.

— У нас все хорошо, — резко произнесла Сола, опуская его голову, закрывая его. — Не входи.

Приглушенный голос Элены донесся из-за двери.

— Просто проверяю. Я оставлю вас наедине.

— Спасибо.

Спустя какое-то время Эссейл поднял голову так, словно она весила тонну. И прежде чем он смог заговорить, Марисоль вытерла его лицо.

— Давай примем душ чуть позже…

— Я не думал… — Эссейл прокашлялся. — Не думал, что смогу вернуться. Я думал, что потерян безвозвратно. Марисоль, мне так страшно. Что, если… я не хочу снова потеряться.

Сола отдала бы весь мир, чтобы сказать ему, что не о чем беспокоиться. Но она не станет лгать Эссейлу.

— Я не оставлю тебя. Я буду рядом, сколько бы времени у нас ни было.

Дрожащими пальцами он дотронулся до ее волос, щеки, линии подбородка. А потом, задержавшись на ее губах, скользнул невесомо по нижней.

Она знала, о чем он спрашивал.

— Да, — прошептала Марисоль. — Как только будет можно.

***

Смотря на лицо Марисоль, Эссейл отчаянно хотел быть со своей женщиной. Хотел ее обнаженную, чтобы его возбужденная плоть входила в нее, и они бы кончили одновременно.

К несчастью, это казалось далекой страной, в которую можно попасть только после долгой, утомительной дороги. Но он доберется туда. Он сказал, чтобы Избранная Жизель вернулась через восемь часов. Она брала вену Братьев, чтобы поддерживать собственные жизненные силы и обеспечить его необходимым, и, может, после еще одного кормления его оставит паранойя о том, что он регрессирует.

Каждый раз, когда он брал вену Избранной, он прогрессировал семимильными шагами.

Но как он желал, чтобы это была кровь Марисоль в нем.

На мгновение Эссейл насладился этой фантазией, но потом собрался с мыслями. Безумие покинуло его совсем недавно, и он не хотел теряться в воспоминаниях и грёзах. В обоих случаях невероятно живые мысли уводили его от осязания-вкуса-зрения-слуха относительно реальности, и подобная диссоциация пугала его.

Ему хватит этого до конца жизни.

— Давай вернемся в кровать.

— Я хочу быть чистым, — утверждал он. — Я просто хочу чувствовать себя… чистым.

Словно хороший шампунь и мыльные пузыри способны смыть этот кошмар.

— Хорошо, — сказала Марисоль, поднимаясь на ноги. — Сделаем это.

Он презирал себя за то, что ей пришлось помочь ему встать, а с зеркалом над раковиной он уже усвоил урок: когда она помогла ему снять больничную сорочку, он не смотрел на свое тело.

Нет, благодарю. Ему не понравится это зрелище, как не понравилось смотреть на лицо и лысый череп.

И, черт возьми, он хотел стоять под душем на ногах как полноценный мужчина, но когда поднялся жар, он ощутил, как падает его давление. Поэтому вот его стул…

— О… — вздохнул он. — Это божественно.

— Чересчур горячо? Или холодно?

— Идеально.

Отклонившись и прислонив голову к плитке на стене, Эссейл кожей ощутил изумительный водяной каскад, падающий на его плоть.

— Хочешь, чтобы я помыла тебя? — спросила Марисоль.

— О, да, — сказал он. — Прошу. Это было бы так любезно с твоей стороны.

Испытывая стыд за отсутствие самостоятельности, он положился на свои манеры, словно вежливость могла замаскировать его слабость. Но Марисоль, казалось, совсем его не осуждала… и не меняла свое мнение о нем в худшую сторону. На самом деле она улыбнулась, казалось, радуясь возможности помочь. И она была очень нежна, обтирая его гиперчувствительную кожу мочалкой.

Было невероятно приятно ощущать ее руки на своей коже. Он хотел, чтобы это продолжалось бесконечно.

— Все готово.

— Почистишь мне зубы? — пробормотал он вяло.

— Конечно.

Она вернулась с зубной щеткой с заранее выдавленной пастой, и он сам взялся за щетку. Потом воду выключили, и капли шумно падали на пол кабинки.

Марисоль завернула его в плотные полотенца, и вместе они вернулись к койке. Рухнув на подушки, Эссейл осознал, что так много он не двигался с тех пор, как Доктор Манелло приехал за ним в его дом и привез сюда для детоксикации…

Эссейл нервно взял руку своей женщины и уверенно произнес:

— Больше никаких наркотиков.

Она моргнула.

— Хорошо. Я могу сказать докторам, что ты больше не хочешь…

— Нет. Никакого кокаина. Никогда больше. — Он настойчиво покачал головой. — Я никогда больше не свяжусь с этим. Не следовало начинать, а потом зависимость вышла из-под контроля. Она чуть не убила меня. Ужасный наркотик, и я навсегда избавился от него.

Наклонившись, Сола улыбнулась.

— Приятно слышать.

Когда она помрачнела, у него возникло ощущение, что она подумала о торговле наркотиками.