Воровка

Но, хатт побери, как же это было круто!

Ремис упал на колени.

— Благодарю вас, милорд! — выпалил он, едва сдерживаясь, чтобы не завопить от распиравших его восторга и облегчения. Вот только одна мысль, назойливая и колкая, как заноза в пальце, тут же вылезла наружу и все испортила.

Его-то помиловали. Но он-то в это дело впрягался не только для себя.

— Милорд, могу я задать вопрос?

— О твоих подругах?

Ремис сглотнул.

— Да, милорд. Что будет с ними, если их найдут?

Что, что… Догадывался он, что. И даже примерно представлял, как. Но если вселенная расщедрилась на чудо ради него, почему бы не выдать в довесок еще одно? Маленькое, одно на троих…

Набравшись смелости, он посмотрел на Танатона. И понял, что галактика скупа на чудеса, как старая жадная торгашка — на подачки босоте.

— С ними поступят по справедливости. Остальное тебя не касается.

Часть 20

Ночь выдалась препоганой даже по меркам Коррибана. В грузовом отсеке было душно, холодно и воняло чем-то непонятным (и химическим, и ржаво-металлическим, и вполне органической гнильцой одновременно). Спальные мешки, выданные девчонкам от гробокопательских щедрот, были немногим мягче пола и, к тому же, порядком отсырели. Милли разнылась из-за плесени на своем, и они с Иллин с полчаса пытались ее вывести. Повезло еще, что еду им дали из общих запасов, так что она оказалась съедобной. А вот порции — издевательски маленькими. Меньше, чем даже урезанные вполовину академские.

Похоже, их уже начали приучать к рабской жизни. Хотя по нытью Милли выходило, что им с Иллин в рабстве жилось гораздо лучше.

"Может, Ремис был прав. Надо было удирать, чтобы сменить одну задницу на другую?"

Рисса одернула себя. Вот разнылась! Конечно, надо было. В Академии у них бы не было никаких шансов выжить, а сейчас — есть, и неплохие. Гробокопатели не знают, что их план раскрыт, поэтому удрать от них в первом же порту будет не так-то сложно. Надо только момент ушами не прохлопать, а пока — убедительно подыгрывать мужикам, чтобы не напрягались.

Примерно об этом Рисса договорилась с девчонками, когда улеглась первая паника и даже Милли перестала хныкать. Но от услышанного потряхивало до сих пор, как себя ни успокаивай и какие планы ни строй.

Рисса поворочалась, пытаясь устроиться поудобнее. Куда там! На земле спать и то приятнее было бы. Еще и Милли опять ныть начала…

Рисса демонстративно накрылась одеялом с головой и шумно засопела, старательно намекая, что некоторые тут спать пытаются. Куда там! Милли скулила самозабвенно, а Иллин так же самозабвенно ее утешала, пересев к мелкой на спальник и уложив ее головенку себе на колени. Сестрички, чтоб их. Нет, Рисса ничего против дружбы не имела, но так цацкаться с мелкой — ей же хуже делать. Таких изнеженных и заласканных всегда больнее всего бьют, как только их становится некому защитить.

Пришлось вылезти. Все равно толку никакого, так чего вонючий спальник нюхать?

— Я не могу здесь спать, Илли, — шептала Милли, беспокойно комкая одеяло в кулачке. — Здесь еще хуже, чем в Академии. Этот город… ты не чувствуешь? Правда, не чувствуешь? Они все… все, кто жил здесь… — Милли судорожно всхлипнула, прижала одеяло ко рту. — Я это вижу, Илли. Вижу, как они погибли. И чувствую тоже. Они все задохнулись. Прямо в своих домах, на улице… Это было медленно, так медленно… и больно. Как же больно… — Милли вдруг выгнулась и заверещала диким, не своим голосом: — Мама, мамочка, у меня кровь! Кашлять больно… Помогите, пожалуйста, помогите!

Взвыв, она принялась царапать горло скрюченными пальцами; дико забилась, извиваясь и суча ногами, и едва не свернула шею — так сильно рванулась из рук Иллин, все еще придерживавшей ее голову. Истошный вой быстро перешел в сипение, будто Милли действительно задыхалась. Когда Милли повернула голову, Риссу замутило: глаза малявки были открыты, но закатились, из-за чего она незряче пялилась на Риссу одними белками. Бледная мордашка скривилась в жуткой гримасе, на губах пузырилась слюна.

Иллин вскочила с места и попыталась перевернуть Милли на бок, но это оказалось не так-то просто: девчонку били такие конвульсии, что справиться с ними у Иллин попросту не хватало силенок. Тут Риссу наконец отпустил ступор. Выпутавшись из спальника, она подскочила к Милли и схватила ее за ноги, а Иллин крепче взялась за плечи. Вдвоем им кое-как удалось перевернуть малявку — правда, Рисса едва не лишилась зубов, лишь чудом не получив по ним пяткой.

— Держи крепче, не дай ей покалечиться! — прикрикнула Иллин. — Сейчас все пройдет. Должно пройти… — Ее голос прозвучал жутко неуверенно. Наклонившись к уху Милли, она громко позвала: — Милли, очнись! Это не ты, это не ты чувствуешь! Милли, все хорошо!