Воровка

– Ты ведь не разочаруешь красивую девушку и не нарушишь данное при свидетелях слово? Олер? Олав? Вы же верные сыны своего народа и не подведете далекую северную отчизну?

Лех со своего места сдавленно закашлялся, глядя на медленно вытягивающиеся лица северян, Брегол, обернувшись, расплылся в понимающей усмешке, Яжек в восторге прихлопнул рукой по бедру, и даже всегда невозмутимые зиггцы соизволили обозначить на каменных лицах хищные улыбки – уделала я этих драчунов. Играючи, можно сказать, потому что давно известно: вздорные и чрезмерно горделивые сыны далекого севера очень легко ловятся на обычном человеческом слове.

Надеюсь, теперь они перестанут мне докучать.

– Браво, Трис, – махнул издалека Шикс, вежливо со мной раскланявшись.

Велих обменялся с отцом многозначительными взглядами, а я с чистой совестью прибавила ходу, давая невезучим меригольдерам до конца прочувствовать свое новое положение, в котором им не только нельзя теперь спорить до хрипоты, но даже в морду друг другу больше не заедешь. Клятва, однако.

– Трис! – обиженно вскинулся Олер, но я, на его несчастье, уже была далеко. Он повернулся к брату, чтобы просветить его насчет опрометчиво даваемых клятв, но вовремя вспомнил, что и этого сделать не может, а потом со злости щедро сплюнул на обочину. – Вот же дратовы хугни! Догорожевы яшки! Врутни и равтуны! Кромощены дылбы!..

Олав печально вздохнул.

– Да, брат. Как ни странно, но впервые в жизни я готов с тобой полностью согласиться…

Никаких сложностей это утро нам больше не принесло. В хорошем темпе караван преодолел несколько пологих спусков и подъемов вслед за петляющей дорогой, обогнул пару высоких холмов, с шумом продрался сквозь колючий кустарник, споро миновал несколько зеленых распадков и, едва солнце добралось к зениту, вышел аккурат на берег Изиры, синей лентой перечеркивающей слегка запущенный тракт.

Выполнив свою миссию по примирению задир, я все утро держалась в стороне от каравана и вовсю наслаждалась одиночеством. Собственно, и спор-то был затеян лишь для того, чтобы взрывоопасная парочка перестала терзать мои нервы. А как только цель оказалась достигнута, я снова замкнулась и больше не стремилась поддерживать разговоры.

Лех тоже ехал молча.

Ширра на глаза не показывался.

Возницам и без того дел хватало, Олав и Олер все еще дулись. А остальные, если и обсуждали их досадную промашку, то делали это как можно тише, вполголоса, чтобы лишний раз не раздражать вспыльчивых северян. Это, кстати говоря, было чревато. Особенно тогда, когда спорить с другими им никто не запрещал.

Зита, как ни странно, тоже притихла: крепко обняв сына, она сидела на облучке рядом с тестем и о чем-то напряженно размышляла, явно ища причину ссадин на теле Луки и возможный источник его испорченной одежды. Сам мальчик упорно молчал о случившемся, был непривычно тих и послушен. Брегол по обыкновению принял это за признак уже известной забывчивости, но не мог понять, что же вчера произошло. Велих тоже терялся в догадках, потому что сын явно куда-то отлучался, но куда и зачем – молчал, а поутру оказался на месте, живой и совершенно здоровый, что приводило родителей и деда в недоумение.

До переправы, как я уже сказала, мы дошли примерно к полудню. Под палящими лучами солнца кони с повозками спустились с очередного пригорка, с шумом и фырканьем добрались до лазурной ленты реки. Люди привстали в стременах, приподнялись с облучков, а потом непонимающе переглянулись и как-то разом опустили руки: кажется, Восточный тракт решил подбросить нам очередную неприятность.

Когда-то на этом месте возвышался добротный мост, на котором легко могли разминуться две телеги, не задев друг друга бортами. Теперь же вместо него чернели обугленные балки. От деревянного настила остались лишь воспоминания, да и все остальное, что составляло надежную переправу, выгорело дотла. Причем, похоже, недавно: с неделю назад, не больше.

Я с неудовольствием воззрилась на неожиданную преграду.

Ну и что теперь? Куда податься бедным путникам? Коней распрягать и на руках переносить товары на ту сторону? Залезать в бурную протоку по грудь, а то и по самое горло, рискуя быть унесенным течением? Может, крылья отращивать? Заново мост настилать?

– Брод искать надо, – напряженным голосом заметил Брегол, изучая останки моста. – Яжек, спустись, посмотри глубину.

– Да чего ее глядеть-то? – буркнул парнишка, послушно слезая с коня и стягивая с себя кольчугу. – Даже отсюда видно, что придется плыть. Шагов десять вперед пройду, а там течением начнет сносить. Сколько той глубины-то останется…