Воровка. Игра обстоятельств

— Исан! — позвала я застывшую неподалеку скорбной статуей тизарру. — Подойди, пожалуйста!

— Звала, Лайс-са? — Девушка приблизилась. — Что с-случилос-сь?

— Еще ничего не случилось. А ну-ка, солги мне что-нибудь! — попросила я.

— Как это? — Исан испуганно попятилась.

— Да очень просто: скажи неправду. — Я насмешливо прищурилась: — Неужели ни разу в жизни не лгала?

— Ну-у… — Тизарра задумалась. — Допус-стим, я не люблю повелителя!

Улыбнувшись, я покрутила кольцо-амулет на пальце. Фиолетовый камень резко посветлел. Все верно, услышанная ложь слишком незначительна. А вот в пещерах присутствует что-то донельзя лживое, если камень вместо обычного ярко-красного цвета постоянно темный, почти черный. Но все равно магия работает, тогда что не так?

Очередной кропотливо созданный поисковик постигла та же участь — яркий светлячок с шипением осел в песок, вновь оставив меня ни с чем. Я разочарованно развела руками и, раздосадованно фыркнув, молча шарахнула чистой, неоформленной в очередное заклинание магией по неподатливому заслону. Заслон заискрил и неожиданно ответил оглушительным взрывом. К счастью, без камней и клубов пыли в отличие от предыдущего случая.

Меня вместе с Исан отнесло чистым ветерком в глубь коридора, землю под нами ощутимо встряхнуло, а на грохот примчался взволнованный Арсанар, на ходу запахиваясь в свои длинные одеяния. Скорее всего, прямиком из гарема.

В ответ на его удивленный взгляд мы переглянулись и синхронно пожали плечами: мол, ничего знать не знаем, ведать не ведаем. К тому же несмотря на взрыв, разрушений на заслоне не было ну просто никаких. И это было до ужаса обидно.

Возмутившись до глубины души несправедливостью бытия, я хотела было разразиться потоками отборной ругани. Иногда, знаете ли, помогает. Но неожиданно мое окружение подернулась легкой рябью, словно потревоженное отражение на воде, а затем я закружилась в каком-то вихре, полностью закрывшем от меня уже привычный, пусть и чужой мир. Перед глазами промелькнули донельзя удивленные лица Арсанара и Исан, а затем я потеряла сознание, не успев ни толком испугаться, ни взбунтоваться, ни как-либо противостоять происходящему.

К моему недоумению и острому сожалению, возвращение сознания ознаменовалось сильной ноющей болью во всем теле, а глаза достаточно долго пытались высмотреть хоть что-нибудь в пугающем полумраке, пока до меня наконец не дошло, что света нет и, по всей видимости, не будет.

Месту, в котором я находилась, было довольно трудно дать четкое определение. Хотя одно слово все же приходило на ум. Преисподняя. Скорее всего, если бы она существовала на самом деле, то выглядела бы именно так.

Гладкие отвесные стены черного цвета с хаотично танцующими на глянцевой поверхности отблесками огня уходили так далеко ввысь, что, казалось, им попросту нет конца. Вполне возможно, я просто не могла рассмотреть потолок из-за чернильной темноты, мрачным облаком скопившейся вверху.

Внизу находилась большая круглая площадка со скопившейся на ней толпой уродцев, которых тоже было достаточно трудно описать из-за их большой численности и хаотичного движения. Похоже было, что толпа исполняла какой-то ритуальный танец. И в довершение картины среди всей этой шевелящейся массы периодически вспыхивали высокие всплески открытого огня. Уродцы на площадке обжигались, скулили и толкались, но спустя мгновение почесывались и забывали об ожогах. Все их взгляды были прикованы ко мне, как к главному развлечению для толпы.

Сама же я, как выяснилось в процессе дальнейшего рассматривания, была прочно прикована к стене и висела, взирая на уродцев пусть и с небольшой, но все же высоты. Как говорится, удобства — ноль, утешения еще меньше. Плюс ко всему в этом странном помещении было очень душно, а застоявшийся воздух имел какой-то специфический запах, ощущавшийся во рту неприятным привкусом металла. В общем, все, что я видела и чувствовала, мне категорически не нравилось.

Разумеется, я довольно быстро поняла, что в очередной раз попала в крупные неприятности, причем всерьез и надолго. И, откровенно говоря, панический страх уже вовсю рвал мою душу своими цепкими безжалостными лапами, заставляя покрываться противным липким потом. Но я изо всех сил сохраняла хорошую мину при плохой игре и, не имея под рукой никаких других средств защиты и самовыражения, периодически плевалась в уродцев. Метко, надо сказать. Привыкнув к темноте, я пыталась рассмотреть тех, у кого так неожиданно оказалась в гостях.