Воровка с того света

– А его дети? Жена?

– Дочь… – начал Алекс, но его перебил Габриэль:

– Дочь погибла, когда нам было восемнадцать, а ей семнадцать. Ее мать не выдержала потрясения и ушла через год.

Алекс внимательно посмотрел на брата, поджал губы, как мне показалось, недовольно, и закончил:

– Ну а приемный отец умер в прошлом году. Никого не осталось. Замок перешел к нам. Но бываем мы тут нечасто, особенно Гейб. Тут были хорошие моменты, но вернулись мы сюда после трагедии, и трагедии сопровождали нашу жизнь здесь.

После рассказа мне стало немного не по себе. Получается, в таком огромном замке, некогда принадлежавшем целой семье, где было сразу трое молодых людей, никто не живет. Только слуги?

Карета остановилась во внутреннем дворе, и Габриэль сразу же выбрался на воздух. За ним выскочил Алекс и потянулся, раскинув руки, разминая затекшие от долгой дороги мышцы. Следом за ними вылезла я. Тело ломило, и все еще хотелось спать.

– Добро пожаловать! Мы ждали вас раньше, – сварливо заметила невысокая полная женщина с грубыми чертами лица, появившаяся на пороге. Она даже мне достигала разве что до середины груди. – Боги всевышние! – Она недружелюбно покосилась на меня. – Вы притащили демона? Совсем совести у вас нет! Покойная графиньюшка в гробу бы ворочалась, если бы граф не приказал ее кремировать!

– Рогнеда, это Кристина. Она наша гостья, приготовь для нее комнату, – спокойно отозвался Габриэль, никак не прореагировав на откровенно хамский тон, из чего я сделала вывод, что иначе Рогнеда общаться просто не умеет.

– И какую же это комнату я должна для нее приготовить?

– А приготовь ту, что в северном крыле, – встрял в разговор Алекс. – Из нее открывается чудесный вид на озеро.

– Алекс… – прошипел Габриэль, но его близнец только нагло улыбнулся. Что тут такое происходит, демоны их задери?

Мне все же приготовили комнату. Ту, о которой говорил Алекс. С балкона и правда открывался невероятный вид на озеро и горы вдалеке. В остальном же комната была самой обычной: кровать под балдахином, очень похожая на ту, которая у меня была в городском доме, камин, трюмо, шкаф и книжные полки. Ничего необычного. Все выдержано в серебристо-голубых тонах. Белье белоснежное, накрахмаленное, камин жарко растопленный, есть ванна, в которую я сразу же забралась и прикрыла глаза, устроив голову на краю.

Меня еще немного трясло после пережитого. Я до сих пор не могла поверить, что смерть второй раз обошла меня стороной. До сих пор было не по себе. Я привыкла рисковать, но сегодня действительно испугалась, оказавшись беззащитной перед разрушительной мощью стихии. Но знала, что переживу это. Завтра настанет новый день. Алекс начнет готовить меня к путешествию и самому необычному в моей жизни делу, и я забуду о том, что со мной едва не случилось по дороге. А сегодня у меня есть горячая ванна, ароматная пена и немного свободного времени.

Выйдя из ванной комнаты, на столике у кровати обнаружила поднос с обедом и поняла, насколько голодна. Тушеный кролик с овощами был восхитителен, как и свежайший багет. После еды я почувствовала себя относительно бодро и отправилась исследовать комнату. Было интересно, что в ней особенного кроме вида из окна. Больше всего меня заинтересовали книжные полки. Там стояли пухлые томики, некоторые с закладками, некоторые зачитанные до такой степени, что было страшно взять их в руки. Между ними – пухлые тетради, исписанные красивым почерком с завитушками. Я открыла одну, и оттуда на пол выпал потемневший от времени рисунок или какой-то местный аналог фотографии.

Я подняла его и взглянула на изображенных светловолосых парней лет пятнадцати. Алекса и Габриэля несложно было узнать. Между ними стояла симпатичная девчонка чуть младше с длинными, развевающимися на ветру волосами. Картинка была настолько реальна, что мне показалось, что я вижу рябь на воде. Троица была запечатлена рядом с озером, на которое открывался вид из моей комнаты. Интересно, кто это? Погибшая дочка хозяина замка?

Не с ней ли связана злость Габриэля? Почему-то он не хотел, чтобы меня размещали именно в этой комнате. Я осторожно убрала рисунок обратно в тетрадь и вернула ее на полку. Читать перехотелось. Мне казалось, что я лезу не в свое дело.

Но мысли о незнакомке не отпускали. Я пересмотрела все книги, нашла незамысловатый плетеный браслетик, несколько статуэток, но больше никаких рисунков.

Я могла убеждать себя сколько угодно, что нехорошо читать чужие записи, но знала: любопытство всегда победит. Поэтому даже не стала специально с ним сражаться. Открыла тетрадь и попыталась вчитаться текст.

Смысл слов будто ускользал. Я пробовала раз за разом, но не могла. Похоже, записи защищал какой-то магический шифр. Едва я ловила глазами слово, как оно плыло, буквы менялись местами – и смысл терялся.