Воровская яма

– Конечно, смертность от простуды и вирусов увеличилась, тут вы правы. Но дело в том, что наши реформаторы ликвидировали большую часть фельдшерско-акушерских пунктов в нашей глубинке. Я вот сейчас проезжала, видела эти медпункты, переделанные под магазины и кабаки. Сделали межрайонные центры, а в результате обширные сельские просторы остались вообще без медиков, способных оказать необходимую первичную помощь в экстремальных случаях. По дороге мне несколько квалифицированных врачей жаловались, что ликвидация кардиологических отделений в районных больницах привела к тому, что больные с инфарктами и инсультами попадают с недопустимым опозданием. Вот вам и результат: смертность выросла от 4 до 5 процентов умерших за последние месяцы, что никак не соответствует ликующим отчетам нашего премьера о том, что российский народ прирос на целых тридцать тысяч человек.

– Оля, вас не разочаровало все, что вы увидели в поездке?

– Да, но я вижу свет в туннеле. Я общалась со многими людьми, наш народ не сломлен.

– И где вы собираетесь опубликовать ваши выводы? – с осторожностью спросил Валерий.

– В журнале «Народонаселение».

– Есть такой журнал?

– Да, при Российской академии наук есть институт, издающий такой журнал. В сущности, мое появление здесь связано с этой работой. Ну конечно, и папу повидать тоже хотелось.

– А статью вы уже написали?

– Нет, у меня пока все в блокнотах, в черновиках. Собираюсь здесь до отъезда все закончить.

– Тогда, если можно, я хотел бы быть первым читателем или слушателем. Кстати, вы уверены, что РАН такой материал на свою голову опубликует?

В это время кастрюля с супом начала так кипеть, что содержимое густо хлынуло на плиту. Оля быстро скинула крышку, убрала огонь и знакомым жестом откинула пряди своих легких волос. Жест был таким незатейливым, естественным, но это почему-то привело Валерия в полный восторг. Это не прошло незамеченным Ольгой, и она неожиданно смутилась. Но уже через секунду она вспомнила вопрос и продолжила:

– Вы, кажется, спросили, опубликуют ли такой материал? Посмотрим.

Мне кажется, опубликуют. У нас власть давно уже никого не боится и уверена, что главное – запустить механизм конкуренции. Смотрите, сколько проблем создал вам Полетаев, а вы, умный, влиятельный человек, не знаете, как ему противостоять.

– Пока действительно не знаю, но с вашей помощью, Ольга, мы это сделаем.

– Тогда можно один наводящий вопрос?

– Пожалуйста.

– Скажите, Валера, в чем все-таки причина вашего конфликта с Полетаевым? Мне кажется, надо плясать от этого. В психиатрии есть такое понятие: черная дыра моей души. Это то, в чем боишься признаться даже себе. Вспомните, может, вы его оскорбили, когда он у вас работал, недоплатили денег… Должна же быть какая-то причина, что между вами пробежала черная кошка?

Валерий оторвался от работы – чистки картошки, за которую его успешно усадила Ольга, встал и даже размялся. Увидев на стене фотографию Дрожжина с вице-премьером и коллегами по партии, которая подавала надежды, но была сметена из-за возросшей популярности и самоуверенности молодых лидеров, спросил:

– Ваш отец, кажется, был членом одной известной партии?

– Это было давно, тогда еще мама была с нами. Единственный раз занялся политикой и тут же накололся. Но ни о чем не жалеет, иногда вспоминает об этом с горящими глазами. Они тогда чересчур разогнались.

– Наши предки, Олечка, говорили: «Ты не ступай за чур, через чур и конь не ступит».

– Смотрите, как интересно! И что это за чур?

– Чур – хранитель межей. Чурка, чурбан – межевой столб. Когда я строился, он просил у меня в долг земли. Я не дал! Тогда он перекинулся к дагестанцам.

– А почему не дали? У вас, как я вижу, огромный участок.

– Он просил в долг. А у таких людей это значит – без отдачи. Так вот, к чему я это вспомнил: Россия является богом Чура – это порубежная полоса, за которую не смеет переступать чужак. Тем более преступник. А Полетаев, по моим сведениям, бывший преступник. Чур охраняет любую территорию от захватчиков. Поэтому мы должны противопоставить этой новой Золотой Орде во главе с Полетаевым, получившим от дагестанцев ярлык на княжение, – частокол, за который они не посмели бы сунуться. Если не поставим, потеряем не только землю, но и страну. Если мы этот Чур не поставим, нашу землю без выстрелов и войн скупят инородцы, чужаки и прощелыги, финансирующиеся нашими «западными партнерами». И тогда в один прекрасный день мы проснемся не в своей стране и – нерусскими!

– А вот и папа! – воскликнула Ольга, увидев в окне, как в ворота въезжает «ситроен» Дрожжина.

Дрожжин вышел из машины и, открыв дверь со стороны, где сидела Татьяна, торжественно вывел ее, словно на подиум. Ольга через окно, заметив эту услужливость, сразу насторожилась и включила свои психоаналитические «фары». Первой в дом вошла Татьяна и тут же поспешила к Ольге.