Воровская яма

– Где он применяется? – гнула она свою линию, чтобы заинтересовать пациента.

– Зачем вам? Хотите увести разговор в сторону?

– Нет, хочу понять, с кем я разговариваю, с достойным образованным горцем или ламороем.

– Если уж вы так интересуетесь, то я скажу вам, что из тантала делают электроды для электронных ламп.

Ольга улыбнулась и спросила:

– А о танталовых муках вы, стало быть, ничего не знаете? Слава богу, будем считать, что мне повезло.

– Мы здесь собрались не для того, чтобы обсуждать, что я читал.

У нас страна не читающая.

– Но раньше была читающей.

– Когда у нас была читающая страна, и я тоже читал.

– Последний вопрос и мы переходим к делу. Скажите, какую последнюю книгу вы читали?

– Я ее не дочитал.

– Почему?

– Много было работы. Я работал на приисках и действительно заболел воспалением легких – чуть не умер. Когда пошел на поправку, мне попалась книга Леонова «Пирамида». Это было в 1995 году, далеко, в тундре. Жратвы не было, ели даже евражек.

Когда Полетаев начал рассказывать о воспалении легких, Ольга пришла в восторг. Ей показалось, что клиент, кажется, созрел.

– А кто эти евражки? – не останавливалась она.

– Обычные суслики, – увлекаясь, стал отвечать Полетаев.

– А разве суслики съедобны?

– Когда жрать захочешь, съедобны и суслики.

– А какие они?

– С маленького котенка, – Полетаев показал руками.

– И в этих малюсеньких стреляли?

– Нет, мы их ловили сгущенкой. Они любят сгущенку. Мы оставляли открытой банку сгущенки, ставили ее в ловушку, и туда иногда попадалось до трех евражек. Что вы еще хотите узнать?

– А вы не догадываетесь? – с очаровательной улыбкой спросила Ольга.

– По-видимому, обо мне. Вы все время что-то выведываете.

– Я спросила о том, что вы читали. Вы сказали, что Леонида Леонова, но не ответили, как вам эта книга, понравилась?

– Я ее не дочитал. Но со многим согласен. Леонов – честный писатель. У него зло перевешивает добро. Он делает правильный вывод: эту жизнь надо заменить другой. Но выбирает неверный способ.

– Какой?

– Фантастический. Посылает на землю какого-то ангела в облике человека, который попадает к Сталину. Тот требует от него помощи в борьбе за всеобщее равенство. Но ангел оказывается не дурак, отказывает генералиссимусу и покидает Землю. Здесь Леонов ошибся. Не Землю надо покидать, а нашу Эрэфию.

– Так уж вам надоела наша Эрэфия? – спросила Ольга.

– По мне, так чем быстрее раздолбают эту проклятую страну американцы и на примере Японии и послевоенной ФРГ сделают нормальное государство, способное дать миру газ, нефть, дерево, воду, а взамен получить дороги, технологии, качественную медицину и авиасвязь, тем быстрее этот народ забудет этих фарисеев, возомнивших, что они способны поднять эту страну. Они ее не поднимают, а наоборот, загоняют Россию в тупик истории, где выход один – ее возненавидеть и бежать из нее без оглядки.

– Откуда у вас такая ненависть?

– С детства! Отец иногда заскакивал к нам с мамой! Я хотел пойти по его стопам, стать филологом, журналистом… А он как саданет по этой мечте! Подпустит мальчишке что-нибудь такое: «Россия – свинство! Друг мой, если бы ты знал, как, как я ненавижу Россию… то есть не Россию, а все эти пороки… а пожалуй что и Россию, все это свинство!» В конце концов отец уехал в Израиль и там вскоре умер. Он был корреспондентом «Комсомолки». Приехал в дагестанские горы по заданию редакции и там познакомился с мамой. Случайно! Я случайный человек – без любви брошенный в поток. Поэтому любить я могу только деньги. Да и то не все! Наши – ненавижу! Сто шкур за них дерут, к восемнадцати собрал на «москвич» – сгорели до копейки. Сколько девальваций было, и никто даже не извинился: ни Павлов, ни этот чирей Гайдар.

– И куда бежать собираетесь, в Америку? А если она тоже упадет? – резко спросила Ольга.

– Америка не станет Римской империей. Сегодня решают, как жить, не римские легионы, а техника, ракеты. Это не переломить ни мужеством, ни героической историей. Каждой стране когда-то приходит конец ее величия. Сейчас наша очередь, и к этому надо отнестись трезво и постараться умирать долго. А для этого, как сказал один крупный экономист, Россия должна платить за финансовую стабильность США.

– А зачем ваши кавказские горцы устраивают теракты в США, калечат ни в чем не повинных спортсменов на улицах? Это, что – плата Америки за российское благополучие, что ли?

– Это дураки, не сумевшие понять, что им нужно!

– А то, что вы держите меня со связанными руками и при этом хотите договориться о своем бизнесе, это что – хваленое кавказское преклонение перед женщиной?

– Я не успел вам развязать руки, потому что вы сразу стали задавать кучу вопросов, не относящихся к делу.

Полетаев подошел к Ольге, развязал ей за спиной руки и сел на свое место, положив веревку на колени. Ольга встала, сделал несколько шагов, чтобы размяться, расправить плечи, и мимоходом взглянула в окно. Вид за окном внезапно породил в ней какое-то воспоминание. Но это тотчас же улетучилось под сразу возникшим подозрительным, тяжелым взглядом Полетаева.