Воровская яма

Вот, Вячеслав Сергеевич, как, оказывается, работает закон. Во всем, что мы сегодня делаем, нет самого главного – ЛЮБВИ! Я ведь историк. Иногда жалею, что канарейка победила во мне Пимена. Смотрите: в самый жуткий момент начала войны Сталин обращается к народу: «Братья и сестры», открывает церкви, возвращает из лагерей православных иерархов, приказывает перед битвой облететь с Казанской иконой Божией Матери Москву… И, прижавшись друг к другу, в любви и верности к земле родной, наши отцы победили. А потом наша любовь и единство постепенно отошли куда-то на задний план. Мы так сумели отдалиться друг от друга, что совершенно чужеродная для нас теперешняя элита, не сходящая ни днем и ни ночью с телевизионного экрана, огородилась от народа километровыми заборами, навязала нам в подкорку нерусское слово «комфорт» и провозгласила: «Вор не должен сидеть в тюрьме, если он вор в законе». Так и хочется воскликнуть: Господи прости нас, что мы так незрячи, что больше возлюбили блага жизни, что больше возлюбили себя, чем людей в мире. Посмотрите, как изменились отношения людей вокруг! В современном мире смерть человека не удивляет никого вообще. Цена отдельной человеческой жизни снизилась до минимума. Мы не обращаем внимания даже на то, что брат убивает брата. Мы не удивляемся ни войне, ни тому, что гибель за маленький участок земли стала обыкновенным явлением. Так информационно «перекормили» событиями на Украине, что их всех меньше жалко – жалко нас, мы все время живем в состоянии необъявленной войны. Живем, словно у нас девять жизней, а жизнь всего одна. Нет, дорогой Вячеслав Сергеевич, чтобы жить красиво, чтобы первый второго не трогал, надо сильно, деятельно любить, ведь любовь между людьми – это и есть наше подлинное счастье.

– Но позвольте, Татьяна Георгиевна, ведь у нас церковь Христова, процветает, ей возвращают права и утраченную ею собственность, президент прямо говорит о режиме партнерства с церковью, – горячо возразил Геннадий Иванович, задетый за живое словами знаменитой певицы.

– Да, кажется, все так, как вы говорите, будто бы и есть режим доверия… Но и от Христа мы ушли, голубчик Геннадий Иванович, ушли невозвратно от этих старцев, которые учили: «Не церковь должна стать государством, как это замыслили в Риме католики, а государство стать церковью», ушли от этих Гермогенов, которые всегда были с народом в смутное время, рядом с великими государями российскими.

– Но ведь вы, Татьяна Георгиевна, не оставляете никакой надежды!

Вас страшно слушать! – с раздражением заметил Геннадий Иванович.

– Нет, надежда есть. Придет такая беда, от которой нас в конце концов так тряхнет, что мы опомнимся. В России всегда катализатором было всенародное испытание. Преодолеем его и будем жить заново.

В наш дом испытание уже пришло, и мы стали во многом другими.

Любовь оказалась сильнее страха, и вот результат, Олечка с нами! И это сделали, так или иначе, все присутствующие здесь. За вас, дорогие мои, за любовь – пусть ей не будет конца, только тогда не будет войны, только тогда мы будем счастливы.

Все выпили стоя, и вдруг Татьяна Георгиевна запела:

Издалека долго
Течет река Волга,
Течет река Волга,
Конца и края нет…

Голос ее звучал устало, надорванно, но так щемяще и человечно, что стало жалко и обмелевшую Волгу, и то, как с этой великой песней обошлись, когда она вначале ушла с экрана, эстрады и радио вместе со своей первой исполнительницей, а потом стала фигурировать только как некий эрзац «совка» и брежневской эпохи. На куплете

Здесь мой причал, и здесь мои друзья,
Все, без чего на свете жить нельзя,
С далеких плесов в звездной тишине
Другой мальчишка подпевает мне, —

Татьяна Георгиевна махнула Валерию и всем сидящим за столом крикнула:

– Вот теперь все вместе!

Все присутствующие грянули голосисто, замашисто и довольно правильно.

Уже в конце песни неожиданно с двумя букетами красных роз вошел капитан Казанец. Он пришел раньше, но не стал поющим мешать своим появлением. Но когда песня окончилась, Казанец с громким возгласом «Браво!» вручил Татьяне Георгиевне и Ольге букеты цветов, затем, молодцевато развернувшись к присутствующим, капитан извинился за опоздание и стал усаживаться на свободное место, которое ему неподалеку от себя указал генерал-лейтенант.

– Прежде харчей доложите обстановку, капитан Казанец: что с Игнатовым?

Казанец вытянулся и четко отрапортовал:

– Товарищ генерал-лейтенант, согласно приказу министра МВД подполковник Игнатов задержан, сейчас находится в КПЗ РУВД города Ледовска и дает показания.

– Молодец капитан, – с улыбкой ответил полпред, – теперь садитесь.

Татьяна Георгиевна, – обратился полпред к Богатовой, – налейте нашему герою штрафную стопку.