Воровская зона

Все, казалось бы, шло хорошо, если бы не… русские… Именно они то и дело наступали на горло его воровской песне, перехватывая рынок сбыта и источники доходов. В открытой войне с «русской бригадой» он постоянно терпел поражения. Сейчас Чамананд привлекал к себе особое внимание спецслужб различных стран, имевших интересы в этом регионе, и еще по одной причине. Азиатская мафия переживала в настоящее время далеко не самые лучшие времена. Дело дошло до того, что знаменитые оябуны якудза под прессом полиции были вынуждены бежать из родной Японии. Ко всему прочему же Гонконг, своеобразная столица Юго-Восточной Азии, уже в следующем, девяносто седьмом, году должен был перейти под юрисдикцию коммунистического Китая, что совсем не радовало его тайных владык с их огромными армиями гангстеров. Поэтому Чамананд уже в очень скором времени мог не только выдвинуться на первые роли в «Бамбуковом союзе», но и приютить у себя очень многих из тех, по ком давно навзрыд плакали Интерпол и тюрьмы самых различных стран мира…

Покончив с «азиатами», гость принялся за «русскую бригаду», снимки некоторых представителей которой удалось заполучить через Интерпол. Практически все они числились гражданами Израиля и имели двойное гражданство. Один из снимков «соотечественника», к которому был подколот еще и фоторобот, привлек особо пристальное внимание гостя.

— Этот человек, — по-своему понял генерал его заинтересованность, — не так давно ушел от двух работников Интерпола… — Заметив удивленный взгляд гостя, Борис Юльевич пояснил: — Они работали с одним из торговцев оружием с дипломатическим паспортом и совершенно неожиданно вышли на этого, — генерал кивнул на снимок, — Навроцкого… Но тот оказался тоже не лыком шит. Ну а дипломат, как нарочно, погиб в автокатастрофе, оборвав найденную к заказчикам ниточку. Так что экземпляр интересный…

Гость досмотрел документы, отметив про себя еще одного человека, и положил папку на стол.

— Ты хорошо знаешь этот регион, — проговорил Борис Юльевич, отламывая от сигареты фильтр и вставляя ее в длинный красивый мундштук из вишневого дерева. — Подумай, что можно сделать! Нам, — щелкнул он зажигалкой, — пора выходить на Восток! И повод для этого, как теперь видишь, у нас превосходный! Я не вижу причин, почему бы не помочь главарям «Бамбукового союза», — кивнул он на папку, — в их поисках! Ну а ты известный мастер на подобные комбинации… Как?

Борис Юльевич хорошо знал, кого он просил. И когда гость, усмехнувшись, сказал: «Ребята серьезные и с той и с другой стороны, но что-нибудь придумаем…», он налил в бокалы коньяку.

— Ну что, давай на посошок? — улыбнулся он.

Дружески распрощавшись с генералом, гость уже через несколько минут размеренно вышагивал по Кутузовскому проспекту. Такси брать не стал, после долгого сидения на одном месте ему хотелось прогуляться. Хотя погода к прогулкам явно не располагала: с неба сыпалась отвратительная каша из снега, града и дождя. Когда-то, еще совсем молодым человеком, он любил поздно вечером ездить по засыпавшей Москве. Теперь в троллейбусы его не тянуло, как и не хотелось смотреть на московские улицы из их окон. Это была уже не его Москва, а Москва другого, чуждого ему поколения. Современнее, моднее и в то же время все более и более чужая… По Тверской он вообще прекратил ходить. Своими роскошными магазинами она уже ничем не отличалась от миллиона западных улиц. Да и не в магазинах в конечном счете было дело. Что дома? Куски стали, кирпича и бетона. В Москве начинал преобладать уже совсем другой дух — дух торгашества и наживы…

А в результате… бывший сотрудник уголовного розыска Александр Баронин оказался совсем не там, где ему следовало бы сейчас находиться! Да, он знал этого человека. Впрочем, информаторам он был только благодарен, ибо именно на Баронине, так внезапно объявившемся в Таиланде, он и собирался строить свою комбинацию по выходу на Восток. На Восток надо было выходить в любом случае, поскольку интересы России лежали все-таки там, а не на сытом и богатом Западе, где давным-давно все уже было построено и перестроено…

Дождь становился все сильнее, и кожаный плащ начинал постепенно набухать. С променадом пора было заканчивать. Уже у самого моста через Москву-реку мужчина остановил «левака» и, усевшись на заднее сиденье, проговорил:

— На Песчаные, пожалуйста!

Водила, совсем еще молодой парень интеллигентного вида и явно не с шоферскими руками, кивнул, и машина, проскочив через мост, под которым чернела грязная вода, покатила по Калининскому проспекту. У бывшей «Метелицы» дралась какая-то пьяная компания, слышался мат и женские вопли. Мужчина поморщился и отвернулся в другую сторону…