Читаем Воровская зона полностью

Воровская зона

Баронин кивнул в знак согласия, ибо и он почему-то не сомневался, что они найдут жмуриков. Там, где на кону стояли сотни тысяч зеленых, жизни людей уже не стоили ничего, и концы обрубались сразу…

Когда они вышли на улицу и уселись в машину, Баронин взглянул на Лукина.

— Ты не хочешь прокатиться со мной еще в одно место? — спросил он.

— К Лузе? — усмехнулся Лукин.

— К нему…

Луза, или как его величали в миру, Юрий Сергеевич Хлус, в недалеком прошлом был одним из самых крутых авторитетов Николо-Архангельска. Но года два как отошел от дел по состоянию здоровья. Взял себе небольшое кафе, в котором и хозяйствовал с женой, симпатичной и очень добродушной женщиной, привезенной им с поселения. Год назад какие-то залетные, плохо понимая, что к чему, порешили взорвать кафе вместе с его хозяевами, и если бы не Баронин, вовремя получивший оперативную разработку, сейчас на месте «Дубравы», по всей видимости, красовалась бы воронка…

В «Дубраву» они зашли с черного хода и сразу же наткнулись на хозяина, ковырявшегося в цветочных горшках. На старости лет Хлус вдруг несказанно возлюбил цветы.

— Здравствуй, Юрий Сергеевич! — улыбнулся Баронин.

— О, — поднимая голову от горшков и поворачиваясь, внимательно посмотрел на вошедших тот, — какие гости! Прошу!

И он сделал жест рукой в сторону зала, небольшой, но очень уютной и чистой комнаты, где его супруга кормила посетителей вкусными домашними обедами.

— Да нет, — продолжал улыбаться Баронин, — мы ненадолго…

— Но хоть кофе-то выпьете?

— Конечно! — кивнул Баронин, понимая, что нельзя отказывать пожилому человеку в этом простом знаке уважения.

Удовлетворенно кивнув, Хлус громко произнес:

— Верочка! Принеси, пожалуйста, кофе!

Через минуту в комнате появилась и сама Верочка, дородная пятидесятивосьмилетняя женщина со следами былой красоты на лице и заставленным угощением подносом в руках. И трудно было даже предположить, что эта улыбающаяся радушная женщина в свое время служила приманкой для ресторанных лохов. Схема была проста как мир. Ее снимали, и она везла лоха «на хату», где того уже ждали…

Увидев Баронина, она просияла, ибо хорошо знала, кому была обязана и «Дубравой», и жизнью.

— Добрый день, Александр Константинович! Рада вас видеть!

— Здравствуйте, Вероника Анатольевна! — Баронин обеими руками, к великой радости хозяина, пожал пухлую руку его супруги. — Прекрасно выглядите!

От этой простой похвалы Вероника Анатольевна вся как-то сразу расцвела и, одарив Баронина чисто женской улыбкой, вышла. Хлус налил в маленькие рюмочки коньяк.

— Ну будем здоровы!

Выпив, они минут пять еще покурили, перебрасываясь ничего не значащими фразами, пока наконец Хлус сам не перешел к делу.

— Ладно, Александр Константинович, — усмехнулся он, — давай, что там у тебя!

Надев красивые очки в тонкой позолоченной оправе, Хлус внимательно посмотрел на сделанные на квартире Гуляева снимки. Несмотря на все свое расположение к Баронину, он даже не подумал бы сдавать кого бы то ни было из своих. Если бы не знал, что залетных на него навел Клест. И ему, тонко чувствовавшему людей, никогда не нравился этот Иуда с ножом за пазухой, о чем он много раз говорил и самому Ларсу. Поэтому и сказал, возвращая снимки Баронину:

— Быки Гориллы, — негромко проговорил он и тут же пояснил: — Володьки Обутова, бригадира Клеста…

— Ну что же, — убирая снимки в карман, поднялся из-за стола Баронин, — спасибо, Юрий Сергеевич!

Хлус молча покачал головой.

Уже подходя к двери, Баронин вдруг обернулся и, встретившись с глазами задумчиво смотревшего ему в спину старого вора, спросил:

— А не жалеешь, — он широким жестом руки обвел пространство, — что раньше так не жил?

— Нет, Саша, — поморщился тот, — не жалею! Не той я крови…

— Можно, я сяду за руль? — с каким-то таинственным видом спросил вдруг Лукин, когда они подошли к машине.

— Давай! — с некоторым удивлением взглянул на него Баронин.

Миша включил зажигание и повернул в сторону прямо противоположную его дому.

— Ты куда? — недоуменно спросил Баронин.

— Так, прокатиться, — неопределенно ответил тот.

К великому изумлению Баронина, Лукин привез его на городское кладбище. Оставив машину у входа, он уверенным шагом направился по одной из многочисленных улиц города мертвых. Баронин молча шел за ним.

Шли они долго, минут пятнадцать.

Наконец Лукин остановился около не очень богатой, но аккуратной могилы и кивнул Баронину на надгробье. И тот, посмотрев в указанном ему направлении, встретился с тяжелым взглядом человека с лицом мыслителя, прошедшего все круги ада. Сделанные под портретом надписи гласили: