Воровская зона

— Ну а если ясно, — продолжал надрываться капитан, — первой группе встать! За мной шагом марш!

Осужденных ожидали три автозака. И два из них, получив свою порцию осужденных, натужно взревели моторами и, тяжело переваливаясь с боку на бок, сразу же ушли по проселочной дороге в тайгу. А вот с третьим, в котором должен был ехать Ларс, случилось непредвиденное. В самый последний момент у него полетел карбюратор. И уже не на шутку рассвирепевший капитан, мучившийся с утра тяжелым похмельем, во всю мощь своих прокуренных легких обрушил на шофера целую лавину матерщины. Высказав все, что он думал о нем, его долбаном карбюраторе и о произведших его на свет родителях, он закончил свою гневную речь почти спокойным приказанием исправить поломку в считанные минуты. Покончив с шофером, то и дело вздрагивавшем от очередного крепкого слова солдатом-первогодком в мешковато сидевшей на нем форме и огромных сапогах, он повернулся к стоявшим метрах в пяти от автозака осужденным.

— Всем сесть на землю! И сидеть у меня тихо, как мыши! Иначе — пуля! — приказал он все тем же страшным голосом, которым он говорил уже скорее по привычке, нежели действительно стараясь запугать кого-нибудь. А когда его приказание было незамедлительно исполнено и осужденные, несказанно обрадованные возможности хотя бы немного еще побыть в лесу, уселись на траву, положив перед собой свои сидоры, капитан сменил гнев на милость.

— Можно курить! — прохрипел он и достал из кармана брюк мятую пачку «Примы».

Как и все, усевшийся на траву Ларс тоже вытащил сигарету и примостившийся рядом с ним высокий парень с длинным шрамом на щеке услужливо щелкнул зажигалкой. Поблагодарив Резаного, как кликали парня, легким кивком головы, Ларс сразу же определил его масть. Впрочем, вокруг него и сидели в основном воры, дальше шли мужики и уже за ними восседало несколько новых, крупные, хорошо прокачанные парни с мощными шеями и с очень похожими друг на друга невыразительными лицами. Эти смотрели на него скорее с интересом, нежели с почтением, которого они никогда не испытывали по отношению к воровской масти. Их стихией был беспредел, и на воровские «понятия» они смотрели с презрением.

Глубоко затянувшись, Катков выпустил большое облако синего дыма, которое медленно поплыло в сторону тайги и уже очень скоро, обволакивая ветви деревьев голубым и молочным туманом, исчезло где-то в чаще.

Да, воровской мир снова воевал, как воевал практически всегда. И Ларс с подачи все того же Антиквара, прочитавшего ему в свое время несколько лекций на эту тему, хорошо знал его историю. Это до революции все было просто. Воры воровали, сыщики ловили, а на каторге, как тогда называлась зона, справлялся воровской закон. Но вот долбанули по оплоту царизма из «Авроры», и пошло-поехало! Грабь награбленное! И грабили кто во что горазд! Гоп-стопари, налетчики, громилы… Не обошлось и без бывших. Те особенно зверствовали, мстя отнявшим у них власть хамам и добывая в гохранах золотишко и камушки на Парижи. Но давили их «товарищи» со всей силой своего пролетарского сознания. А недобитых на «эксах» эсеров да анархистов, теперь называемых, правда, жиганами, ссылали «в не столь отдаленные»! А там свои законы и свои вожди и, значит, новая кровь! Победа осталась за ворами. Хотя и не без помощи «кожаных курток», стрелявших за политику без пощады. Но мира не было и среди победивших. И теперь уже урки — самые крутые авторитеты — оспаривали с ножами в руках свое право быть первыми. Ну а затем наступило время воров в законе, которыми, по сути дела, и становились вчерашние урки. Но не все они были намерены служить воровской идее, и многие из них, постепенно отходя от жестоких воровских «понятий» и не желая больше подчиняться паханам, потянулись к администрации. Их тут же окрестили суками, считая предателями. Ну а те, в свою очередь, ненавидели воров, и грянула знаменитая «сучья война» сорок седьмого — пятьдесят третьего годов. Воры безжалостно расправлялись с суками где только могли, и те отвечали им тем же. Дело дошло до того, что почти каждый вор в законе имел ритуальное оружие — двусторонний нож, которым он резал ссученных.