Воровской общак

Как Влас ни пытался организовать с их участием преступную группу, ничего у него не вышло. Когда он, возмущенный их строптивостью, поинтересовался, почему они такие несговорчивые, то за Камбота ему ответила Лалинэ:

— Прямо завтра я поеду к брату Кушбию в колонию и узнаю у него, дает ли он свое согласие на то, чтобы ты верховодил нами. Пойми, ты нам чужой человек, и мы не можем по-глупому, не подумав, сдавать себя тебе в кабалу.

— Сестра верно говорит, — поддержал ее Камбот.

Власу ничего иного не оставалось, как согласиться с их решением. Он ушел ночевать домой к Камботу. Утром они на машине отвезли Лалинэ в Карачаевск, после чего возвратились в аул, в дом Даутовых, где вдвоем стали управляться по уходу за скотиной и птицей.

ГЛАВА 5

Лалинэ

Когда Лалинэ приехала в колонию, дежурный офицер в кратковременном свидании с братом ей категорически отказал. Она была вынуждена пойти на прием к начальнику колонии Ухватову.

Выслушай ее просьбу, Ухватов напомнил:

— Более двух свиданий в год с нашими заключенными мы не даем. У вас такое свидание с братом было четыре месяца назад.

— Но мне срочно требуется с ним встретиться и переговорить!

— Что у тебя за срочная проблема, которую ты не можешь сама решить?

— Вы знаете, Иван Максимович, что у нас с братом Кушбием родителей нет.

— Знаю, что они умерли и что ты живешь одна.

— По этой причине старший брат для меня является не только братом, но и отцом. На мне хочет жениться один наш аульчанин. Но я не могу и не имею права идти за него замуж, если Кушбий не даст на то своего согласия. Вот я и приехала узнать, даст он мне его или нет, — придумав красивый повод для свидания, солгала она начальнику колонии.

Ухватов любовался смуглой горянкой с тонкими, сросшимися на переносице бровями, карими глазами и длинными, заплетенными в две косы черными волосами.

— Первый и последний раз, Лалинэ, делаю для тебя исключение и даю согласие на кратковременное свидание с братом. В следующий раз, если вот так, без нашего согласия, приедешь, вернешься домой ни с чем, свидания с братом не дам.

— Иван Максимович, большое спасибо за ваше понимание. Я бы вас за него прямо расцеловала.

— Я не возражаю, — улыбнулся Ухватов.

— Но мне нельзя вас целовать без разрешения брата. Могу попросить у него разрешения на это.

— Не надо, — смутился Ухватов.

Разговор Лалинэ с братом происходил по телефону. Они могли видеть друг друга через разделяющее их стекло.

Дежурный, присутствовавший при их встрече, предупредил, чтобы они говорили между собой только на русском языке.

— Любимый брат, здравствуй!

— Здравствуй, сестренка! Как ты пробилась ко мне? Ведь ты приехала без моего вызова.

— Как видишь, пробилась. Но передачу тебе от меня не приняли. Ивана Максимовича за это буду благодарить.

— Мы же с тобой недавно виделись, чего ты приехала опять?

— Твой кровный брат, — незаметно от дежурного показав Кушбию четырьмя пальцами решетку, — хочет войти в наш дом и возглавить семью. Я приехала сюда, чтобы узнать от тебя: отказаться от него и прогнать или принять предложение?

Побег Власа из колонии сделал его легендарной личностью в среде зеков. Кушбий, узнав от сестры, что Влас приехал жить в их аул, обрадовался такой новости. Теперь он как бы стал косвенным помощником кровному брату. Несмотря на то что Влас был русским, Кушбий, подумав всего несколько секунд, ответил:

— Он очень умный и смелый джигит. Ты с ним не пропадешь. Будь послушна его воле, как моей.

— Но люди могут плохо обо мне подумать, если я так поступлю!　

— Если он тебе нравится, то выходи за него замуж. Мы с тобой так решили, и не их собачье дело нас обсуждать.　

— Я им так и скажу, но они могут не поверить моим словам.　

— Я от своего решения никогда не отказывался. Если кто тебе не поверит, то пускай приезжает ко мне сюда и спрашивает у меня. Я ему так скажу…　

Разговор Даутовых прослушивался дежурным через параллельный телефон, поэтому в любое время тот мог стать третьим собеседником.　

— Товарищ дежурный, а нельзя ли, чтобы мой брат написал мне записку, что он разрешает мне выйти замуж за его кровника? Это очень понравится нашим старейшинам.　

— Не положено! — по привычке ответил дежурный стандартной фразой.　

— Начальник, войди в положение моей сестры. Она в доме живет одна, без хозяина, ее может обидеть любой плохой человек, — вступил в беседу с дежурным и Кушбий.　

Дежурный задумался, окинул взглядом выжидательные просьбы просителей и соизволил:　

— Ладно, черкани своим старейшинам несколько слов.　

Взяв у Кушбия листочек бумаги с текстом, написанным им, дежурный прочитал:　

«Я, Даудов Кушбий Астемирович, даю согласие и благословляю свою родную сестру Лалинэ, чтобы она ввела в наш дом мужем моего кровного брата. Чтобы была покорной и послушной ему, как мне».　

В конце текста, кроме подписи Даутова, дежурный увидел отпечаток большого пальца.　

— Зачем палец прикладывал? — для формы сделал замечание дежурный Кушбию.

— Вместо печати заверил письмо своим пальцем, — пояснил Кушбий. Сейчас он был обладателем такой тайны, которая заинтересовала бы всех зеков колонии, но делиться ею он ни с кем не собирался.