Ворожей (сборник)

– Голубушка, – сказал Иван Дмитриевич, мягко улыбаясь, будто добрый дедушка, – терпение. Все дело в терпении. Я выработал в себе такую норму терпения, которая не позволила бы пролиться даже тени раздраженности, озлобленности, неверия в человека. Только доброта. Доброта и поддержка способны делать чудеса. Вот и весь нехитрый секрет. Что же касается всяческих борений с самим собой, своими воспитанниками – то боже мой, судари мои! Сколько же всего пришлось вынести мне вот на этих самых плечах. Но это, своего рода, если хотите, спорт. А спорт, как известно, в конце концов делает человека прекрасным, сильным, мужественным, волевым. Хотя бывают разные срывы. Но в основном человек становится чистым. А вот теперь, – сказал Иван Дмитриевич, – меня заинтересовала совсем другая область. – Он наклонился к приятелям. – Я стал присматриваться к Нине. Даже стал писать что-то вроде некоторого эссе. Ведь она такая законница. Возможно, мои записи станут бестселлером. Сенсацией. Хотя я и не гонюсь за славой. Просто истина и правда должны торжествовать всегда. Рано или поздно.

– Вы – трибун, Иван Дмитриевич. И философ. Это уж мы с Борисом знаем.

– Да что ж трибун, голубушка! В том, что я могу поведать миру, собственно, ничего нового не будет. Все старо. Разве что факты… факты! От них никуда не денешься. А остальное… – Иван Дмитриевич махнул рукой. – Вот Нина Константиновна моя работает в суде. Но рассудите сами, что есть суд. Государственный инструмент, призванный вершить правовые действия в соответствии с моральными и этическими законами того государства, которому оно служит. Смею напомнить: инструмент карательный. Как меч или топор. В лучшем случае – розги. Я, понятно, немного утрирую. Государство, любое государство, что бы там ни изрекали, как бы ни приукрашивали – дитя той или иной идеологии. Коммунистической, буржуазной, фашистской, демократической и прочих. А идеология, судари мои, – вот мы и добрались до самого главного! – идеология – это философская концепция, располагающая некоторые идеи или верования выше ценности человеческого существа. Неважно даже, какая это идея. Она может быть внешне вполне благородной. Как, например, сегодняшняя наша, демократическая. Однако все идеологии ложны, поскольку ценят саму идею выше человеческой личности и даже больше человеческой жизни. Всякий же раз, когда идеям придается большее значение, чем человеку, появляется моральное разрешение жертвовать людьми ради выдумки, выгоды и прочего. За примерами далеко ходить не надо. Более семидесяти лет коммунистического безумия, революций, диктатуры пролетариата, коммун, культа личности… Все это, смею напомнить, во имя общего коммунистического счастья. И – за счет жизней миллионов людей. При помощи народного, в кавычках, суда. Что же мы получили в результате сегодня? Тысячи голодных, для которых нет греха, а значит – и преступления. И если к хлебу небесному за Христом идут миллионы, то за хлебом земным следуют тьмы. Несчастных, озлобленных, жестоких. Демократия принесла свободы – слава Богу! Но свободы эти уродливы, ибо кричать на площадях или обливать кого-то помоями в прессе – это не свобода, а отчаяние и разнузданность голода. Народ всегда искал, пред кем поклониться и создавал себе кумиров. Особенно в России. Так как Россия добрая, сентиментальная баба, которая всю историю свою ждала и ждет единственного своего, суженого своего, сильного и властного. Пусть даже это будет деспот, тиран. Так, может, ей и лучше. Вот и в вашем оркестре проявилась диктатура хозяина. Не понравилось ему ваше стремление быть свободными людьми, а не механическими колесиками и винтиками. И вот вы здесь вместо того, чтобы быть на сцене. Вы репрессированы. Вы умерли во имя прилизанной моральной чистоты. Вы даже не стали бороться за свои права, хотя и могли. – Опальные музыканты понуро опустили головы. – Вот вам маленький оазис мнимой демократии. А что это такое на самом деле – не знает никто. Бороться со Степановым было бесполезно. Такие всегда правы… даже в случае победы – вы бы ничего не выиграли. В моей практике таких случаев было великое множество. Вот я и пришел в свое время к выводу, что единственной на земле истиной является религия, которая зиждется на таких отношениях между Богом и человеком, а стало быть, в идеале, между человеком и человеком, кои напитаны самой высокой, самой искренней моралью. Потому что любовь является естественной силой притяжения. По большому счету взаимоотношения любви строятся, конечно, на работе нашего разума как инструмента познания, сердца – обители любви, и воле – того горючего материала, который поддерживает как первое, так и второе. Ну что загрустили, соколы мои! – взревел вдруг отставной генерал российского спорта. – Давайте выпьем за эти три великие силы, без коих невозможна жизнь на земле: разум, сердце и воля!

Все трое дружно позвенели хрустальными бокалами.

– Так вот, – продолжал, закусывая, Иван Дмитриевич. – Чему отдается предпочтение в суде? Я давно наблюдаю за супругой – за ее, так сказать, психологией.