Ворожея

Милава молчала. Она понимала, смуглянка права — опасно ей тут оставаться. Вот только даже несправедливое отношение люда не могло остановить ворожею. Они просто не разумеют, какая угроза нависла над селом. Кому как не ей заботиться о селянах? Мамка всегда учила не отступать пред трудностями.

— Благодарствую, милая Воста, что так хлопочешь обо мне. Но только я все равно тут останусь. Потому не трать силы понапрасну. К тому ж я нынче только уверилась, что тебе стоит покинуть меня. Не хватало еще, чтоб и на тебя гнев селян пал.

Смуглянка закатила очи, отступая пред упрямством Милавы.

— Что ж, раз ты так решила, то я с тобой, — сказал Алесь. Ворожея сначала хотела воспротивиться, а затем решила, что от такой подмоги отказываться не стоит. — Пойдем.

— А бабка? — Милава старалась глядеть только на Алеся, ибо чуяла, как Воста сверлит неодобрительным взглядом.

— Прежде надобно тебя на ночлег пристроить. А поутру я селян созову, о Кукобе поведаю. Мы ей сами погребенье устроим.

— Благодарствую, — тихонько сказала Милава и невольно взяла Алеся за руку.

Молодец поглядел в ответ так нежно… Но Воста впилась бесцветными глазами, малость за горло не схватила. Алесь приметил, вспыхнул, кашлянул:

— Ну, мы, это, снаружи подождем. Тебе ж надобно с бабкой попрощаться.

Ворожея кивнула и нехотя выпустила крепкую руку молодца. Дверь снова скрипнула — черная изба выплюнула Восту и Алеся. Милава осталась одна. Она еще долго смотрела на покойную, пытаясь уразуметь, как же так случилось, да разгадать, кто дар взял. Винила себя за несправедливость к Кукобе. На сердце навалился валун тяжелей прежнего. Но делать нечего, надобно проститься да идти селян вызволять. Кто ведает, каких бед поспел лиходей в деревне сотворить?

Но прежде надобно бабку от селян отвадить. Милава обошла избу, внимательно оглядывая кажный закуток, но кроме старенького потертого сундучка, притаившегося у печки, никаких скарбов не сыскала. Отомкнуть его особого труда не составило — дрожащая рука откинула крышку, обнажив недра. Девица пригляделась: несколько черных свечей, перевязанных алой тесьмой, медное зеркальце, холщовый мешочек, никак с костяными рунами. Милава потерла его в руках, убедившись в правдивости догадки. А это что? В самом уголке сундука в подрагивающем свете огарка неприметно лежали до боли знакомые бусы. Не может того быть! Ворожея, не веря очам своим, взяла их в ладони и пригляделась. Каждая бусина была вырезана из дерева и украшена буковкой, выжженной солнечным лучом. Точно такие ж бусы носила ее мамка. Она сказывала, что их ей даровал возлюбленный, Милавин батька. В них мамка и земле была предана. Вот только надписей ворожея не запамятовала.

— Рогнеда, — прочла шепотом Милава имя мамки. Остальные бусины, а всего их насчиталось два десятка, оказались затерты. Ладно, после. Ворожея замотала скудное наследие в тряпицу. Последний раз глянула на бабку да накрыла ее латаным запрелым одеялом. После сыскала помело и вышла из черной хаты. В нос ударил свежий запах ночи, запах жизни. Милава с удовольствием втянула этот дивный аромат поглубже.

— Куда летим? — холодно хмыкнула Воста.

Ворожея растерянно глянула на сына старосты, заволновавшись, как он воспринял шутку. Но молодец и вида не подал, что вообще расслышал слова смуглянки.

— Алесь, подсоби, — попросила Милава.

— Что я должен сделать?

— Переломи его, — ворожея протянула помело молодцу. Алесь взял древко двумя руками и попытался сломать. Даже в бедном лунном свете ворожея не могла не приметить, как от натуги под льняной рубахой бугрились мышцы, как проступили вены на висках да обнажились стиснутые зубы. Но казавшееся на вид хрупким от времени помело даже не хрустнуло. Молодец попробовал еще дважды. Но у него так ничего и не вышло.

— Что, поди, с девицами справляться легче? — уколола Воста. Милава опустила голову. Но Алесь оставался верным себе и снова пропустил сказанное мимо ушей. Огляделся и, приметив в траве поваленное дерево, уложил помело поперек него. Несколько раз он пытался выполнить просьбу Милавы. Сначала наступил одной ногой, а после навалился и всем весом. Но только ведьмовство и после смерти Кукобы оказалось на диво крепким.

— А что, ежели оно так и не переломится? — запыхавшись, спросил сын старосты.

— Надобно, чтоб переломилось, — взволновалась Милава, — не то не даст Кукоба деревне покоя.

— Что, даже после смерти?

— Даже после смерти, — подтвердила ворожея.

Алесь заревел точно медведь и прыгнул на древко со всей мочи. Раздался долгожданный хруст — помело треснуло.

— Хвала богам, — вырвалось у Милавы. Она нагнулась за обломками и тут же ощутила на своей руке горячую ладонь молодца — точно кипятком обдало. Она отпрянула. Вот только Алесь так и не выпустил девичьей кисти.

— Я подсоблю, — тепло улыбнулся сын старосты.

— Добре, — потупилась Милава. До ушей донеслось недовольное фырканье — никак Воста приметила.

— Что надобно делать? — заторопился Алесь.