Воры в ночи. Хроника одного эксперимента

— Лучше ко мне не прикасаться. Я, может быть, еще заразный, — предупредил он, но видно было, что мой приход его радует.

— Ну, как дела на нашей башне из слоновой кости?

— Я женюсь на Эллен и буду работать казначеем, ездить по делам киббуца по городам.

— Ну?! — Он реагировал на новости с откровенным интересом школьника, которому не терпится узнать, что произошло в классе за время его отсутствия. В постели Шимон казался не таким железным, как обычно.

— Ну и ну! Силен наш Реувен в диалектике! — Он посмеялся, потом закашлялся. — Но это очень хорошо, — продолжал он, — лучше тебя для этой работы никого не найти. К тому же, иначе бы ты рано или поздно ушел.

Значит, Шимон тоже заметил, в каком растерянном состоянии я находился в последнее время. Все это заметили, кроме меня самого.

Был час свиданий. У каждой из четырех кроватей сидели посетители. Все были увлечены своими разговорами, и каждая кровать вместе с тумбочкой, стулом и ширмой представляла собой маленький отдельный островок. Шимон лежал на спине и глядел в потолок.

— Расскажи еще что-нибудь о нашей Башне, — попросил он.

— Габи выходит замуж за египтянина. У Моше родилась двойня. Но это ты, наверное, уже знаешь.

Он кивнул:

— А что еще?

— Мы купили за 20 фунтов кобылу в Эйн Хашофет.

— Сколько ей лет?

— Три года. Пепельного цвета. Симпатичная, но довольно худая.

— Как зовут?

— Алия.

Он отрывисто засмеялся:

— Символы, символы, и ничего за ними!

Пожилая толстая медсестра с судном в руках проковыляла мимо. Похожа она была скорее на переодетую раввиншу. Шимон некоторое время помолчал, затем кашлянул и с деланным равнодушием спросил:

— А как посадки?

— Юдит смотрит за ними. С прошлых дождей они выросли почти на дюйм.

— Все принялись?.

— По-моему, все.

— Последний ряд нуждается в лишней поливке.

— Я скажу Юдит.

Глядя в потолок, он пожал плечами.

— Когда тебя выпустят? — спросил я.

— Через неделю.

— Тебе придется жить вместе с Менделем и доктором философии.

— Не придется.

— Трудно устроиться иначе. Через две недели ожидается новое пополнение.

Шимон промолчал. Я спросил:

— Тебя пошлют отдыхать в Зихрон?

— Наверное.

— А домой когда вернешься?

— Никогда.

Я уставился на него, а он продолжал смотреть в потолок. Затем медленно повернул ко мне голову:

— На самом деле это тебя не очень удивляет, не правда ли?

У меня сильно колотилось сердце.

— Хабиби, — наконец выдавил я, — не верю!

Он улыбнулся:

— Шутка заключается в том, что я и сам в это не верю.

Больше, чем что-либо другое, эти слова убедили меня в том, что спорить бесполезно. Без Шимона киббуц в моих глазах потускнел, как на сцене, на которой постепенно уменьшили свет. В каком-то смысле это даже хуже, чем если бы мы потеряли Дину. Киббуц не просто сборище людей. Это своего рода мозаика, и если выпадает кусок, остается навсегда дыра.

— Но почему, Шимон? — спросил я.

Его улыбка была ироничной:

— Спроси сам себя и поймешь.

Я молчал, чувствуя себя не только несчастным, но и виноватым, совсем как во время нашего последнего разговора в лесном питомнике. С тех пор я Шимона избегал, и, откровенно говоря, его болезнь пришлась весьма кстати. А сейчас некуда было скрыться, как нельзя было скрыться от вопроса, касающегося Эллен. Нет смысла бежать от проблем. Они следуют за тобой медленно, но в конце концов догоняют.

Шимон оперся на руку и что-то поискал в своих бумагах. Он был очень слаб, и его тонкая шея с выступающим кадыком дрожала от напряжения. Толстая сестра приковыляла и возбужденно закаркала:

— Сказано, что нельзя садиться!

— Подите к черту, — спокойно ответил Шимон.

Она уставилась на него, но он спокойно продолжал рыться в бумагах, не обращая на нее внимания. Она повернулась на каблуках и вся красная, ни слова ни говоря, вышла.

— Прочти-ка вот это, — Шимон сунул мне пачку вырезок и откинулся на подушку. Вырезки были аккуратно скреплены. Я прочел:

«По заявлению правительства Северной Родезии члены законодательного совета единогласно выступили против иммиграции еврейских беженцев. Ввиду этого исполняющий обязанности губернатора не считает нужным, чтобы Государственный секретарь предпринимал в настоящее время дальнейшие шаги в этом направлении».

«Заявлено, что массовая иммиграция в португальские колонии категорически запрещена».

«Бразильский президент Варгас опубликовал декрет, согласно которому ежегодная квота для иммигрантов устанавливается в 2 % от общего числа иммигрантов той же национальности за последние 50 лет».