Восемь дней Мюлера

Никто не вышел. Мюллер и Ким переглянулись между собой, затем переглянулись с кем-то невидимым. Ким улыбнулся этому кому-то и издевательски помахал рукой, дескать, пока-пока. А потом они отвернулись и пошли прочь, не обращая на униженного учителя внимания.

- Стоять! - орал Шу им вслед. - Кто не остановится, тот пожалеет! Думаете, я директору пожалуюсь? Берите выше! Я племяннику императора пожалуюсь! Буду у него на приеме, все про вас расскажу! Вас казнят!

Здесь следует пояснить, что по древнему закону любой член императорской семьи имел право подвергать смертной казни без суда и следствия почти любого подданного империи. На практике этот закон не применялся, но формально действовал, и с этим было связано много анекдотов и городских легенд. Реально Шу не рассчитывал, что племянник императора господин Сидди отдаст приказ казнить двух детей за шалость... кстати, почему двух, Руби наверняка им подсказывала, когда начинать швыряться...

- Кто не извинится и не выдаст сообщников, тому снисхождения не будет! - крикнул Шу. - А кто покается и выдаст, тому будет!

Когда Шу это выкрикнул, Мюллер и Ким уже вышли из его поля зрения, так что он не увидел, как Ким после последних слов остановился и неуверенно спросил:

- Может, пойдем, покаемся?

- А ты ему веришь? - удивился Мюллер.

- Ну, не знаю... - задумался Ким. - А вдруг не врет? Жизнь-то одна.

- Ты что, атеист? - ехидно поинтересовался Мюллер.

- Да пошел ты! - возмутился Ким. - Нашел время умничать, я серьезно говорю!

- Серьезно говорю я, - сказал Мюллер. - А ты говоришь так, будто только прикалываешься, что веришь в богов, а на самом деле не веришь.

- А ты веришь на самом деле? - спросил Ким.

- Конечно, - серьезно ответил Мюллером. - Я с Птаагом несколько раз лично разговаривал.

Подумал немного и добавил:

- Иногда я подозреваю, что он мой отец.

И сразу пожалел, что добавил это, потому что Ким засмеялся и воскликнул:

- Да ты псих ненормальный! Отчислит тебя мелкий из школы, что будешь матери говорить?

- Ничего не буду, - пожал плечами Мюллер. - Да ты не бойся, все нормально, помолюсь Птаагу, он поможет, не впервой. Он мне уже дважды помогал по-крупному, а по мелочи без счета. Если бы не Птааг, меня бы еще в детстве... неважно.

Мюллер решил, что не станет говорить Киму, что был в Роксфорде накануне инцидента. А то слово за слово наболтаешь лишнего, а он потом растрезвонит или донесет мелкому или кому-нибудь еще.

- Да пошел ты! - крикнул Ким и пошел прочь.

Мюллер проводил его взглядом, пока Ким не скрылся за углом. Мелькнула мысль: может, Лайма где-то неподалеку, повертел головой, поглазел, ее нигде нет, да и странно было бы, будь иначе... Впрочем, сегодня и без того все странно, выдаются иногда странные дни, когда все не так, и судьба человека меняется радикально, вот, например...

Внезапно Мюллер понял, что происходит. Точно такое же ощущение у него было в первый день чумы, с самого утра, до того, как Птааг переменил судьбу маленького мальчика, призвавшего бога молитвой. Или, может, не мальчик призвал бога молитвой, а высшее существо призвало мальчика, чтобы тот помолился и как бы узаконил то, что бог захотел сделать по собственной воле... нет, так слишком сложно.

Мюллер зашел в первую попавшуюся подворотню, прислонился спиной к стене, раскинул руки крестом, задрал голову к небу (никакого неба, конечно, не увидел, только щербатый кирпич) и продекламировал нараспев:

- Птааг, к тебя взываю! Приди, пусть свершится воля твоя!

И Птааг пришел.

 

 3

- Господин Шу, простите меня, пожалуйста, - тихо сказал Ким. - Я не нарочно, это Мюллер попутал.

В банном халате и тапочках господин Шу казался еще мельче, чем обычно. А в тех местах, которые не скрывал ни халат, ни тапочки, кожа господина Шу была розовая, как у ребенка или женщины, видать, мочалкой тер.

- Кто еще был с тобой? - спросил господин Шу.

Он говорил тихо и монотонно, его голос был лишен каких-либо интонаций. Это пугало.

- Лайма и Руби, - сказал Ким.

Он ждал какой-то реакции, но ее не последовало. Тогда Ким добавил уточняюще:

- Две девочки.

- Не лги мне, - сказал Шу. - Лайма приличная девочка, она на такое не пойдет.

Ким хотел было возразить, рассказать, что она влюбилась в Кима, а из любви к такому замечательному парню чего только не сделаешь, но решил не говорить. Не потому что не хотел выдавать Лайму, он ее уже по-любому выдал, а потому, что господин Шу все равно не поверит. Надо же было так глупо спалиться! А все Мюллер со своими выдумками!

- Я жду, - сказал Шу.

- Простите, господин, - сказал Ким и склонил голову. - Лаймы там не было, я соврал.

- То-то же, - сказал Шу и на его губах появилось нечто похожее на улыбку. - Зачем хотел обмануть? А ну говори!

Ким вздохнул и ответил:

- Из вредности.

- То-то же, - повторил Шу и улыбнулся чуть-чуть шире. - Больше мне не лги, все равно пойму, где правда. Что еще ты натворил?

Ким склонил голову еще чуть ниже и сказал:

- Герцогу Дори нос пририсовал.

- Еще! - потребовал Шу.

- Крысу в школу мы с Мюллером принесли, - признался Ким.

- Какую крысу? - удивился Шу и вдруг вспомнил, захохотал и радостно воскликнул: - А прикольно!