Восемь дорог Желтого источника

Она была готова к подобному, но все же надеялась, что сможет этого избежать. Не смогла. Ну что ж, значит, она постарается подойти к своей цели с наименьшими потерями.

Девушка отложила сицзюнь, встала и плавно, покачивая бедрами, подошла возвышению, на котором расположился Гэн.

'Всего-то и надо — добраться до этой злосчастной таблички. Любым способом. Дальше ничто меня не остановит, — думала она, изо всех сил стараясь не смотреть на грудь мужчины.

«Всего несколько слоев ткани отделяют меня от моей свободы».

Губы ее изгибались в приветливой ласковой улыбке, когда она остановилась совсем рядом.

— Тогда позвольте мне служить вам сегодня, — она попыталась легко, нежно провести пальцами по его щеке.

Но он тут же остановил ее руку и слегка свел брови.

— Что ж, служи, — Гэн высокомерно указал ей рукой не рядом с собой, а ниже, у своих ног.

Ничего, она потерпит.

Госпожа Дин опустилась на колени, все так же улыбаясь, налила из небольшого кувшина вина и с почтением, держа ее двумя руками у самых бровей, подала мужчине.

Тот чашу принял, но пить не стал, просто молча разглядывал сидящую перед ним женщину.

Не без любопытства, но весьма отстранено, как наевшийся вдосталь человек разглядывает богатые рыночные ряды. Потом оценил аромат вина, смочил им губы и оставил еще полную чашу в сторону.

— Раздевайся, — сказал он, даже не глядя на госпожу Дин.

— Что? — нет, она, не ждала от него восхищения или душевного тепла, но подобное равнодушие задевало.

— Раздевайся, — спокойно повторил он. — Хочу посмотреть, стоят ли твои услуги подобной — немаленькой — платы, — и он легко прижал ладонь к груди.

Этот жест помог ей снова взять себя в руки.

Какая разница, как он относится к ней, главное — получить желаемое.

Она кивнула, улыбнулась, опустила глаза, развязала пояс и, посматривая на него украдкой, обнажила плечи и грудь.

Гэн рассматривал ее прямо, совершенно не стесняясь, будто перед ним не женщина, а восковая кукла, только и без того почти черные глаза стали совершенно непроницаемыми.

— Вам нравится, господин? — игриво спросила она.

Вместо ответа он похлопал ладонью по бедру. И этот жест вызвал в памяти ворох новых воспоминаний: сколько их было, подзывающих ее так же самодовольно. Одним больше, одним меньше — какая сейчас разница?

Она тут же придвинулась к нему, скользя руками по бедрам вверх, манко провела кончиком языка по верхней губке. Проворные пальцы ее развязали темно-серый пояс и скользнули под верхним слоем одежды по его телу. Она даже почувствовала острый угол таблички под своей ладонью. И ей потребовалась вся сила воли, чтобы не впиться в нее пальцами…

«Не сейчас, потом, когда он совсем потеряет голову…»

Жесткая рука требовательно легла ей на плечо и заставила опуститься вниз.

«Как предсказуемо, — усмехнулась она про себя, — все они такие. Все хотят лишь одного».

Она прикусила губку и послала мужчине томный взгляд, ответом на который стала лишь слегка приподнятая бровь.

Она снова огладила его бедра, ощущая, что ее старания не проходят даром: как бы надменно не вел себя этот человек, он всего лишь мужчина и не может оставаться равнодушным к женским чарам.

Она изобразила нетерпеливый стон и, должно быть, увлеклась, потому что холодное «Довольно», прозвучавшее вдруг, оказалось для нее полной неожиданностью: она так и стояла на коленях перед ним, растеряно улыбаясь и убеждая себя, что ей послышалось.

— Довольно, — повторил он спокойно, и в этом голосе ей почудилась насмешка. — У вас нет ничего, что могло бы меня заинтересовать.

Она вздрогнула, словно от удара хлыстом: «Что? Как это?» Щеки тут же запылали от обиды и негодования.

— Зачем же вы сами?.. — спросила она, вскакивая на ноги и пытаясь закутаться поглубже в плотный шелк.

— Хотел понять, как далеко вы готовы зайти, — просветил ее этот высокомерный мерзвец едва ли не с улыбкой. — И выяснил это.

— Вы… вы… — подбородок ее задрожал. — Бессердечный, жестокий человек.

— Вам бы следовало меня благодарить, — он встал, запахнул полы одежды и подошел ближе, возвышаясь над ней грозной тенью — она замерла, не в силах даже слово вымолвить от подобного заявления. — Я мог использовать вас так, как посчитал бы нужным — и выставить вон с пустыми руками. Подумайте об этом.

Он отвернулся и пошел дальше.

— На ваше счастье я равнодушен к жасмину. Но у него множество поклонников. Так что вы сможете снова попытать счастья, но не здесь.

Кровь бросилась ей в лицо, обида и злость захлестнули, и мысль об убийстве внезапно показалась такой притягательной. Вынуть острую шпильку из прически, вонзить негодяю прямо в горло, сорвать с шеи заветную табличку — и получить долгожданную свободу…

«А когда твое злодеяние обнаружится, ты уже будешь далеко отсюда», — нашептывал внутренний голос.

И, возможно, снова был прав. Только в этот раз она не стала его слушать. Не потому, что устыдилась своих мыслей, просто заметила, как Гэн краем глаза наблюдает за ней, будто за зверьком в клетке — и едва не зарычала от собственного бессилия.

— Проводите гостью, — приказал мужчина прислужникам.